Последнее знамение - стр. 8

Мальстен опустил голову. Смерть Грэга Дэвери была одним из самых черных пятен на его совести. Если бы он не поддался на уловку Ийсары, отец Аэлин был бы жив. Как и многие…

– Прости, – вздохнул он. – Я не хотел ограничивать тебя в твоих действиях. Просто пытаюсь сказать, что волнуюсь.

Аэлин раздраженно отвела взгляд.

– Хватит, – буркнула она.

– Что «хватит»? – не понял Мальстен.

Аэлин посмотрела на него, как на злейшего врага.

– Хватит таращиться на меня с видом неприкаянной сиротки! – От ее восклицания Мальстен удивленно округлил глаза, а Даниэль, стоявший позади него, сделал шаг назад. Охотница же шагнула вперед и продолжила, буравя Мальстена взглядом: – К тебе сюда пришли данталли, которые хотят, чтобы ты их обучал. Тебе есть, чем заняться. Весь материк считает тебя мертвецом, больше никто не охотится за тобой. Твой главный враг мертв. Откровенно говоря, сейчас у тебя нет проблем. Так что иди и займись обучением своих данталли, а меня оставь в покое!

Мальстен растерянно застыл.

– Аэлин…

Она резко качнула головой и прошла мимо него, отпихнув со своего пути Даниэля. Тот проследил за ней взглядом, на губах появилась оценивающая улыбка.

– Непростая женщина, – тихо пробормотал он. – Похоже, между вами кошка пробежала.

– Ты что-то хотел? – с трудом подавляя собственное раздражение спросил Мальстен.

– Отчасти твоя охотница уже озвучила то, что я хотел сказать. Мы пришли сюда, чтобы ты учил нас прорываться сквозь красное. Чтобы подготовил к возможному нападению людей Рериха.

Мальстен пожал плечами.

– Насколько я помню, это был ваш план. Я на него не соглашался. К тому же на ком мне, по-твоему, вас тренировать?

Даниэль сдержанно улыбнулся.

– Как насчет нее? Она как раз показательно носит красное. А ты, кажется, не против малость на нее повлиять.

Мальстен шагнул к нему, став угрожающе близко.

– Не впутывай в это Аэлин, – строго произнес он. – Ты не представляешь, через что ей пришлось пройти.

– Так просвети меня.

Несколько мгновений Мальстен внушительно смотрел на Даниэля, а затем качнул головой и стремительно покинул хижину, как это сделала Аэлин меньше минуты назад.

Сельбрун, Крон.

Девятнадцатый день Сойнира, год 1490 с.д.п.

Киллиан Харт занес руку для стука в дверь кабинета Карла Бриггера, но в нерешительности опустил ее. С того дня, как он приехал сюда из Леддера и напросился на учебу с другими молодыми жрецами, глава Культа будто игнорировал сам факт его существования. Он не вызывал его к себе для беседы, не доносил ему новости о малагорской операции, не обсуждал с ним его персональные успехи.

По правде говоря, Киллиан был немного обижен на Бриггера, хотя с трудом признавался в этом даже самому себе. Задумываясь об этом, он толком не понимал, отчего решил, что Бриггер будет выделять его среди прочих. Можно подумать, ему и без того было недостаточно особого отношения – косых взглядов и тайных перешептываний – от лица других молодых жрецов. Они не оставляли без внимания ни одно его движение. Никто не старался сблизиться с ним, но он слышал, как его обсуждают. Молодые жрецы побаивались его, глядя на уродливый шрам на щеке, оставшийся после битвы со спарэгой. Но, казалось, куда больше их пугали ярко-желтые глаза Киллиана, которые изменили цвет после богомерзких экспериментов Ланкарта, превративших его в одним богам известно что. А еще Киллиан чувствовал, что ему завидовали: его приближенность к Бенедикту Колеру многим не давала покоя. Звание ученика великого палача Арреды поставило на нем клеймо, которое – он знал – уже нельзя будет смыть. Если бы это хоть немного компенсировалось особым отношением от главы Культа, Киллиан чувствовал бы какую-то справедливость, а так… он просто казался самому себе изгоем, и его единственной отрадой были усердные тренировки, которые на деле только подкрепляли его образ отшельника.