Последнее знамение - стр. 31
Отдаляясь от деревни некроманта, Бэстифар прошел около двух лиг, когда по телу вдруг разлилась противная ломота.
– Это еще что такое? – упавшим голосом пробормотал он, дотронувшись до лба. Голова кружилась. Он не знал, отчего с ним это происходит. Даже подумал, что так бывает со всяким, кто долго идет пешком, но быстро отмел эту мысль, потому что за людьми он такого никогда не замечал, а чужую боль прежде различал без труда.
Ноги налились тяжестью. С каждым шагом идти становилось все труднее, навязчивая боль нарастала.
– Это и есть… твоя связь? – проскрипел Бэстифар, обращаясь к Ланкарту через безмолвный лес. – Тогда выкуси! Этим ты меня не удержишь.
Несмотря на внешнюю браваду, тело Бэстифара было непривычно к боли, поэтому через несколько шагов он тяжело оперся на дерево, оставил на нем тканевую повязку и с видом поверженного зашагал обратно. Боль отступила почти сразу, и телу становилось тем легче, чем ближе он подбирался к деревне.
У хижины его встретила Мелита.
– Где ты был? – взволнованно спросила она.
– Гулял, – беззаботно сообщил Бэстифар.
– Судя по всему, далековато от дома.
– Меня угнетают однообразные пейзажи.
Мелита скрестила руки на груди и пристально посмотрела на него. Несмотря на явную симпатию, которую она испытывала к Бэстифару, от нее не веяло теплотой. В ее плавных жестах и неслышных шагах сквозил замогильный холод.
– Послушай, что бы ты ни задумал, у тебя не получится сбежать, – сказала она. – Магию Ланкарта не перебьешь упрямством. Ты не сможешь уйти. Ваша связь тебе не позволит.
Бэстифар осклабился и заправил выбившуюся прядь длинных каштановых волос Мелите за ухо.
– Не переживай за меня так, золотце.
Когда он убирал руку, Мелита успела поймать его за пальцы и крепко стиснуть их в своей миниатюрной ладони.
– Я не столько переживаю, сколько хочу предостеречь тебя от глупостей.
– Знаешь, я во многом предпочитаю убеждаться на собственном опыте. Но за заботу спасибо.
Он попытался высвободить руку из хватки Мелиты, но она лишь ухватила его крепче.
– Ты ничего не добьешься. Только разозлишь Ланкарта. Здесь это худшее, что ты можешь сделать, как ты не поймешь? – Она страдальчески сморщилась, будто поведение своевольного аркала причиняло ей боль. – Не ссорься с ним, Бэстифар. Хотя бы не усугубляй положение.
Все же высвободившись из ее хватки, Бэстифар приблизился к ней и склонился к ее уху.
– Если я буду прилежным мальчиком, мне будет слишком скучно здесь жить.
На следующий день Бэстифар предпринял вторую попытку углубиться в лес, следуя по оставленным тканевым меткам. Приблизившись к последней, он снова ощутил боль и головокружение, но на этот раз упрямо шагнул дальше. На третьем шаге он согнулся пополам от ощущения, что у него вот-вот лопнут все внутренности, на пятом повалился на землю и закричал. Его крик согнал с ветки одинокую птицу.
Птица? Здесь? Значит, вот, куда простирается граница магии? – подумалось ему, несмотря на испытываемые муки.
Он стискивал зубы, рычал, как раненый зверь, и полз вперед, желая разорвать те путы, что связывали его с колдуном. Ухватившись за камень со снежной верхушкой, Бэстифар попытался подтянуть агонизирующее тело дальше, и его вопль пронзил тишину леса. Тело неохотно продвинулось вперед, что-то внутри него будто лопнуло, и Бэстифар с победной мыслью «наконец-то!» провалился в темноту.