Последнее слово шамана - стр. 18
– Та-а.
– И нос у него интересный. Когда издалека на него смотришь, нос, как у человека, а когда он к тебе своим лицом приближается, клюв загнутый такой, как у филина. И говорит он мне что-то, цокает, ухает, не пойму, что говорит. Ну я и говорю ему про себя, что не понимаю его слов. А он, как в сказке, представляешь, на чисто русском языке и говорит: «Береги лес, лишнего не бери».
А я ему говорю, что дед Архип мне тоже об этом говорил и приучал меня к этому. И он прямо на глазах моих стал превращаться в моего деда Архипа, который и умер уж давно. Мы-то его тогда сколько ни искали в лесу, так и не нашли. Старик был болен, взял корзинку и пошел в лес, чи по грибы, чи по ягоду, не помню.
Я уже большой был тогда, в пятый класс уже ходил или в четвертый. Ну, с дедом и пошел в лес, по указу мамки, мол, чтобы помочь ему грибы или ягоды собирать. А он меня на опушке остановил и сказал, чтобы я домой шел и ему не мешал. А если он назад не вернется, то пусть не ищут его, он к Мис-нэ в гости пойдет, мол, звала она его к себе. И говорит, она на его умершую жену похожа, как в молодости.
До сих пор, Миша, помню эти его слова и улыбку дедовскую тоже помню. Такая хитрая была. А когда познакомился я с Хромой Белкой, шаманом, то он мне сказал, что вызовет деда и я сам у него обо всем расспрошу.
– И-и-и?
– Нет, Миша, до сих пор этого боюсь. Нет, нет, дед в лесу всю жизнь прожил, был охотником, белку, соболя, лису добывал. Нет, не здесь, на Урале, жил. А потом, когда здесь начали строить железную дорогу, сюда с бабкой и своим сыном – моим отцом, приехал, добывал здесь живицу. Тогда за нее хорошо платили, а жил прямо на Агранга-туре вместе с егерями. А батька мой с бабкой – в поселке. Бабка болела сильно, умерла, так и не дождавшись деда. Потом ругал батьку, что не позвал его на похороны. А мы ведь передавали людям, кто с дедом работал, чтобы ему передали. Мы-то и толком не знали, куда он на новое место перебрался. Вот так-то было.
А когда дед Архип совсем старым стал, к нам в поселок переехал. А потом ушел к своей Мис-нэ. Это к Лесной деве, значит. А моя мамка, когда я говорил ей, что дед ушел к Мис-нэ, охала и у виска пальцем крутила, и говорила, что дед на старости совсем с ума сошел, вот и пошел свою смерть в лесу искать. И нашел не Мис-нэ, а голодного медведя или росомаху, или волчью стаю. Ушел и не вернулся, – вздохнул Муравьев.
– Таа-а, – опустил глаза Михаил. – Та-а.
– Не нашли мы его. До сих пор иногда кажется, что он со мной в трудную минуту встречается. Вон вчера Кузьму провожал, назад возвращаюсь, что-то хрустнуло слева у ручья Большого Воя, когда спустился с Верблюжки. Знаешь то место?
– Та, та, – закивал головой Степнов.
– А потом что-то произошло, так и не понял, что, медведь на дорогу выскочил и деру от меня дал. Что его могло напугать?
Михаил пожал плечами.
– Вот и я не знаю. А то, Миша, я бы сейчас здесь с тобой не сидел. После того как тебя Кузьма привел, не пойму, что стало, страх меня прямо за горло берет. Ну, ну, не смотри на меня так, неправильно сказал я.
Михаил пожал плечами.
– Ладно, ложись спать, подежурю первым. Потом – ты, хорошо?
Михаил кивнул головой.
Слушая глубокий кашель спящего в избе Виктора, Михаил не сводил глаз с костра, с котелка воды, висящего над ним, с искрящихся оранжевых углей и волн, темными линиями пробегавших по золе. Видя их, Степнов удивлялся данному явлению, пытаясь найти хоть какой-то ответ появлению этих темных полос.