Последнее путешествие. Повесть - стр. 4
– Коллаборационисты! Предатели идеалов! Панегиристы татарских нравов, что вы делаете! Взгляните себе под ноги – вы стоите на краю бездны!
А что делать? Все революции вели только к худшему – вместо старых хищников приходили новые, еще более жуткие. Так было в прошлом, есть в настоящем и, наверно, будет. Надо было как-то жить, и бороться. Это было не непротивление злу насилием, а хитрое подлезание под давящее брюхо, облагораживая почву под ним. Как и завещал моралист прошедшей эпохи Лев Толстой, сейчас очищенный от лжи нападок за непротивленчество.
Философ Нелепин принял еще стакан халявной водки, теперь смотрел на приятелей отчужденно, откуда-то из своих мистических высот.
Он жил пренебрегая телом. Для него настоящим удовлетворением жизнью были озарения мысли. Когда сидел за письменным столом или лежал на диване, размышляя о самом насущном, и вдруг возникало откровение, неважно по большому или малому поводу, его пронизывало неописуемое счастье.
Сейчас его занимала загадка времени.
– Ваше сознание озабочено только настоящим, потому что связано с нуждами тела, не способно охватывать все времена одновременно. Вы живете в узком настоящем времени, не подозревая, что в истории понятие времени и пространства постоянно изменялось, и оно гораздо сложнее, чем мы думаем. Древние доколумбовой Америки знали такие тонкости, что не приходят в голову мыслителям в наше застойное время. Все новое – хорошо забытое старое. Инки поклонялись Пача Маме (Земле Матери). Для их мудрецов в набедренных повязках, прикрывающих лишь чресла и ягодицы, время представлялось совмещенным с пространством, или, на языке кечуа «pacha», что означает время и пространство (длина, ширина и глубина) одновременно, то есть в одном слове отображены значения сразу четырёх измерений и представления о статике и динамике. Четвертое измерение – продолжительность существования. Время показывается конкретно и проецируется на географическое пространство.
–Ну, ну, – заинтересованно придвинулся к нему Дима.
– Время «pacha» делится на настоящее в виде центральной линии – каи-пача. Но оно не единственное: прошлое – линия ханан-пача, будущее – линия укчу-пача, и прошлое-будущее – линия ньявпа-пача. Близкими к термину ньявпа являются урин – давнее и невидимая зона, и ханан – недавнее и видимая зона. Происхождение/начало мира называлось – паккарик пача.
– Не грузи, – отмахнулся простоватый Паша Домашнев. Игорь фыркнул.
– Какое отошение это имеет к науке?
– И вообще к нам? – добавил Коля Караваев.
– Подождите, это еще не все. Поперек этих линий, пересекаясь со всеми, идет линия, обозначающая «сейчас». Эта линия передвигается от рождения до смерти, оставаясь поперечной всем трем пача. Это значит – любое событие в жизни происходит одновременно во всех временах, и прошлое, настоящее и будущее непосредственно в пространстве контактируют между собой и взаимовлияют друг на друга в любой единый общий момент времени.
– Это что-то от теории относительности Эйнштейна? – посмеивался Игорь.
– Инки задумывались о времени-пространстве задолго до Эйнштейна, который, кстати, тоже считал время иллюзией: "Для нас, убежденных физиков, различие между прошлым, настоящим и будущим не более чем иллюзия". Он, как вы знаете, заменил время искривленным пространством-временем. Инки тоже так представляли. Такое коротенькое слово пача означает пространство-время инков, но также означает мир, Вселенную в образе человека. Для них это была не гипотеза, а истина. Понять это труднее чем теорию относительности.