Последнее путешествие, или Секрет племени Боро-Роро - стр. 29

– Да, это разумно. – согласился Казанков. – Вижу, вы всё предусмотрели. Тогда ещё вопрос – вы сказали, что водородных баллонов в вашем корабле будет семь?

– Шесть.

– …и ещё шесть баллонетов? Матвей мотнул головой.

– Нет, только четыре. Те баллоны, что расположены в заострённых оконечностях, без них.

– Хорошо, значит шесть баллонов, четыре баллонета – моряк перечислял, загибая пальцы на руках. – Всего, значит, десять, плюс внешняя оболочка. Если не секрет, из какого материала вы собираетесь всё это изготавливать?

– О, это самое простое! – молодой человек явно обрадовался вопросу. – Для газовых мешков «Охтинского сокола» мы взяли материал, называемый бодрюш – его получают из обработанных особым способом коровьих кишок. Бодрюш обладает незаменимыми для воздухоплавания свойствами: он слабо проницаем для газов, прочен, эластичен и при этом чрезвычайно лёгок. Будучи увлажнёнными и прижатыми друг к другу, слои бодрюша слипаются намертво без всякого клея – да так, что стык не уступает целому ни по прочности, ни по газонепроницаемости. Газовые мешки «Охтинского склеены из семи слоёв бодрюша и до сих пор утечек газа из разрывов не наблюдалось!

– Откуда же вы взяли этот бодрюш? – спросил Казанков. – Только не говорите, что тоже изобрели, как эти ваши баллонеты, всё равно не поверю!

– Не буду. – улыбнулся Матвей. – На самом деле он известен давным-давно, чуть ли не со времён древнего Рима. До сих пор бодрюш применялся в производстве тончайшей золотой фольги, так называемого сусального золота. Тонко раскатанное листовое золото нарезалось на прямоугольные кусочки, каждый из которых прокладывался слоем бодрюша Получившиеся «листки» собирали в своего рода книжки, заворачивали в ткань и подолгу колотили по ней молотком. Плёнки бодрюша смягчали удары, не давали золоту рваться – и в итоге получалось то самое сусальное золото, которое применяют в своём ремесле ювелиры и иконописцы. Кроме того, бодрюш используют парфюмеры – его животная мембрана служит превосходным уплотнением для крышечек флаконов, не позволяя духам выветриваться, теряя аромат, и подолгу сохранять свежесть.

– Право же? – удивился Казанков. – Не знал, не знал… Но бог с ними, с парфюмерами, тем более, что им и нужны-то крошечные кусочки. У вас же дело совсем другое – к примеру, сколько бурёнок надо забить, чтобы выклеить из их кишок один-единственный баллон?

– Полагаю, не меньше нескольких тысяч голов. – Матвей вздохнул, словно сожалея, что ради его проекта придётся погубить столько ни в чём не повинных животных. – Но ведь их так и так отправят на мясо?

– Несомненно. – подтвердил с усмешкой моряк. – Так что тут ваша совесть может быть спокойна, юноша. Тогда ещё вопрос: как устроен гаситель искр на трубе паровика? Ведь это, согласитесь, весьма важная часть конструкции?..

Греве нечасто приходилось встречаться с графом Юлдашевым – разве что на сугубо официальных мероприятиях. Зато заочно они были знакомы давным-давно: барон участвовал в нескольких головоломных операциях департамента военно-морской разведки; граф же в свою очередь изучил его настолько хорошо, насколько это вообще возможно без личного знакомства. Но вот так, лицом к лицу, в одном помещении – в данном случае это был кабинет Юлдашева на втором этаже левого крыла здания Адмиралтейства – они сталкивались впервые.