Последнее путешествие, или Секрет племени Боро-Роро - стр. 10
– И что же министр? – осведомился Вениамин. Африканские дела не входили в область его текущих интересов, но если уж патрон заговорил о них – значит оно того стоило.
– Ответил, что в курсе происходящего в Египте. Оно и неудивительно – наш консул в Александрии человек толковый, сведения, поступающие оттуда на Мойку порой куда подробнее и своевременнее той, что получает наш департамент.
На набережную Мойки выходило фасадом здание Министерства Иностранных дел, составляющее восточное крыло величественного архитектурного ансамбля Дворцовой площади, в котором, кроме МИДа располагались и другие высшие органы власти Российской Империи – Главный штаб, министерство финансов и иностранных дел, военное министерство, Сенат и Синод.
– Однако, Николай Карлович добавил, что если в египетских и отчасти суданских делах мы более-менее ориентируемся – как и в том, что происходит в Абиссинии – то центральная Африка и район Великих Африканских озёр – Танганьика, Виктория, Ньяса, – как и территории, лежащие к западу и юго-западу, для нас сплошное белое пятно. А ещё – посетовал, что среди многочисленных исследователей тех земель, всех этих Стэнли, Ливингстонов и Бёртонов нет ни одного подданного Российской Империи.
Последнюю фамилию Юлдашев произнёс с особым нажимом. Вениамин немедленно насторожился – её обладатель содержался сейчас в секретной камере Алексеевского равелина, и именно Остелецкий приложил в своё время руку к тому, чтобы он оказался за решёткой. С тех пор прошло не меньше полутора лет, материалы допросов легли в папки тайного архива юлдашевского департамента, а сам подследственный сидел в одиночной камере, куда ему исправно доставляли книги и пищу из лучших столичных трактиров – граф высоко ценил важного пленника и не собирался морить его в заточении. О суде, разумеется, речи не заходило – даже министр иностранных дел не знал, что Ричард Фрэнсис Бёртон, знаменитый путешественник, литератор и учёный, прославившийся поисками истоков Нила, предпринятыми вместе с Джоном Спиком, содержится в двух с половиной верстах от его кабинета на другом берегу Невы, за крепкими стенами Петропавловской крепости.
– Должен отметить, что министр не совсем прав. – сказал Остелецкий. – Разумеется, главные достижения в исследовании Центральной Африки принадлежат упомянутым личностям, однако наш след там тоже есть. Василий Васильевич Юнкер давно исследует африканский континент, побывал в Ливийской пустыне, в Судане, в экваториальной Африке. Сейчас он где-то возле Великих озёр; правда, сведений от него давно не поступало.
– Что вы говорите? – Юлдашев удивлённо поднял бровь. – У меня как-то из головы вылетело. Действительно, припоминаю что-то такое…
Вениамин усмехнулся – про себя, разумеется. Была у его патрона такая привычка: он как бы между делом упоминал какое-нибудь обстоятельство, факт, фамилию, после чего некоторое время к ним не возвращался. А потом снова поднимал эту тему с тем же сотрудником, выясняя, насколько понятлив тот оказался, сумел ли потратить отпущенное время на то, чтобы овладеть информацией о предмете во всей её полноте? Вот и на этот раз – дней десять назад Юлдашев вскользь упомянул о британских, немецких и прочих экспедициях в Чёрную Африку, ожидая, что умница Остелецкий подхватит мысль на лету и предпримет необходимые действия.