Последнее испытание - стр. 12

Далее, здесь также будут выступать представители инвестиционных банков и брокерских компаний. Эти люди могут быть финансово заинтересованы в том, чтобы дать те или иные показания. Вы также узнаете, что из-за эпизодов, которые легли в основу предъявленных подсудимому обвинений, против Кирила и компании «ПТ» подано большое количество гражданских исков, требующих возмещения денежного ущерба. Так вот, вам предстоит узнать, что какая-то доля свидетелей, которые на суде будут с душераздирающими подробностями рассказывать о смерти своих любимых людей, зачастую будут руководствоваться желанием получить денежную компенсацию, которую, кстати, кое-кто из них получил – речь идет о многих миллионах долларов, уже выплаченных компанией «ПТ» в процессе урегулирования гражданских исков.

– Протестую! – громогласно выкрикивает со своего места на противоположной стороне подиума Мозес, возмущенно вскочив на ноги. В зале суда какое-то время висит напряженная тишина – всем хорошо известно, что федеральный прокурор крайне редко выходит из себя и дает волю эмоциям. – Ваша честь, – обращается он к судье после паузы, – мы ведь заранее обсудили эту тему, и ваше решение в данном случае было кристально ясным.

Мрачно глядя сверху вниз на Стерна, судья Клонски говорит:

– В самом деле, так оно и есть. Протест я поддерживаю. Жюри присяжных не будет принимать во внимание последнее заявление мистера Стерна.

Еще в течение нескольких секунд на лицах судьи и федерального прокурора сохраняется гневное выражение, и атмосфера в огромном зале суда, который заполнен до отказа, остается наэлектризованной.

– Фактически, – говорит судья Клонски, – мы услышали основные тезисы вашего выступления, мистер Стерн, и я думаю, нам самое время прерваться. Давайте сделаем десятиминутную паузу.

Затем Сонни объясняет присяжным, что до окончания процесса они не должны обсуждать между собой то, что услышат в зале суда. Затем она делает знак заместителю начальника службы судебных приставов, давая понять, что ему пора через заднюю дверь препроводить членов жюри в комнату присяжных, где они будут собираться каждый день после заседания, а также в самом конце процесса должны посовещаться перед вынесением вердикта. После того как присяжные уходят, юристы со стороны обвинения и защиты встают с мест, и судья, которая все еще взволнована и раздражена, просит прокурора и адвоката пройти в ее кабинет.

В этот момент Марта, дочь Стерна, стоя рядом с отцом, почти вплотную к нему, шепотом интересуется:

– Что, черт возьми, это было?

Офис судьи – это ее личные помещения. У Сонни они весьма впечатляющие, но федеральный судья округа может себе это позволить. Офис состоит из нескольких комнат, которые занимают примерно четверть общей площади первого этажа величественного старого здания суда. Помимо помещения для приема посетителей, в нем имеются три небольших кабинета для сотрудников, помогающих судье в написании заключений, а также регистратора суда, Луиса. Он умудряется поддерживать в порядке всю документацию по примерно 450 гражданским и уголовным делам, которые ведет судья. Оставшаяся часть офиса предназначается, собственно, для самой судьи. Здесь возле окон располагается огромный старинный стол времен начала движения федералистов. Вдоль стен почти по всему периметру стоят полки с многочисленными томами юридической литературы в золоченых переплетах – впрочем, в компьютерную эру их можно считать скорее лишь элементом интерьера. Есть еще длинный стол из темного дерева, вокруг которого расставлены кожаные кресла, – здесь судья проводит совещания. На стенах в местах, не загороженных книжными полками, висят семейные фото, на которых изображены внуки Сонни. Есть здесь и рисунки, рассказывающие об этапах ее карьеры. На одном из них, выполненном акварельными красками, Сонни, которая в то время занимала должность помощника федерального прокурора, стоит перед скамьей присяжных и при этом указывает куда-то пальцем. На заднем плане можно разглядеть ее руководителя и юридического союзника на запечатленном художником процессе – это Мозес Эпплтон. Как и Сонни, он вполне узнаваем, хотя выглядит более стройным, чем сейчас.