Последнее дело инспектора Палмера - стр. 27

– И потом, Ллойд первым начал, – поспешил добавить Эдмонд, ощущая как кровь прилила к лицу. – Я не считаю, что страх является в его случае оправданием.

– Но вам все-равно нужна моя подпись?

– Возможно, мне удастся обойтись без нее, но я ничего не могу обещать.

– Было бы замечательно, если бы вам удалось.

Эта фраза кольнула Эдмонда трогательным простодушием, и он лишь кивнул в ответ. Сильвия подошла к двери и выпустила Эдмонда на улицу.

Инспектор Палмер спустился по ступенькам и поймал себя на сильном желании что-то сказать Сильвии. Но что именно, он и сам не знал.

– Мисс Тэнтоурис, в следующий раз, если вас кто-нибудь обидит, вы сразу приходите ко мне в кабинет. Будем решать все мирно.

– Хорошо. До свидания, – отозвалась она и закрыла дверь.

– До свидания, – ответил Эдмонд бессловесному дверному полотну.

Он развернулся и пошел к станции. И к шуму ветра, играющего в кронах деревьев, примешивалась тоскливая, но прекрасная мелодия, которая аккорд за аккордом заполняла сердце рассудительного инспектора Палмера.

Эдмонд толкнул дверь знаменитого бара "Смерть науке". Ему в уши немедленно ударила разноголосица и громкая музыка, свидетельствующие, что в эту пятницу он пришел позже обычного. Но после ужина в семье Тэнтоурисов инспектор Палмер как никогда нуждался в приеме пары кружек чудесного цветочного эля. Поискав за столиками своих верных товарищей, он обнаружил, что Джон и Саймон по традиции разместились за их любимым столиком. Расположенный недалеко от сцены, он позволял обращать внимание на стоящие выступления и в то же время был прикрыт от общего шума поднимающейся на второй этаж широкой деревянной лестницей.

Подойдя ближе, Эдмонд заметил, что возле Саймона сидит смазливая блондинка с отсутствующим взглядом. Она приклеилась к нему вплотную и восхищенно смотрела своему избраннику в рот. Рядом с Джоном на столе уже стояли две глиняные кружки, увенчанные толстыми пенными шапками.

– Всем привет, – поздоровался Эдмонд и опустился возле Джона.

– Дошел-таки до товарищей! – с наигранной обидой произнес Саймон, но широкая улыбка и довольный взгляд говорили об обратном.

Джон лишь добродушно улыбнулся и протянул руку.

При взгляде на Саймона в глаза сразу бросались невероятно атлетическое телосложение и задорный, но опасный взгляд профессионального мастера боевых единоборств. Эдмонд мог биться об заклад, что Саймон был способен на любой подвиг – сесть на шпагат, поднять тяжеленную гирю сто раз или пройтись по натянутому канату. Саймон был спортсменом до мозга костей и имел звание мастера спорта по древнему боевому искусству тэй-го.

Джон работал на кафедре нечеловеческой разумной жизни. Жизнь эта состояла из сексуально озабоченных сатиров, вечно пьяных леших, обворожительных ведьм и целой армии безобразных чудищ, обитающих в глубоких ущельях и непролазных чащах Таинственного леса. Непростой объект исследований требовал сомнительных методов, использование которых и привело к навешиванию на Джона и его коллег ярлыков маргинальности и антинаучности. Доказывая наличие у представителей нечистой силы иррационального мышления, Джон с коллегами пришли к неожиданному выводу. Они выдвинули тезис, согласно которому понять разум чудовищ рациональными методами вовсе невозможно. Такая позиция на первых порах вызывала удивление и порывы агрессивной научной критики. Но Джон проявил такое упорство в отстаивании своей точки зрения, что руководство Института махнуло рукой, а к сотрудникам кафедры прочно прилипла дурная слава.