Последнее дело инспектора Палмера - стр. 22
– Кто начал? – оборвала его Вельзевула.
– Господин Ворфстоун. Ему показалось, что ваша дочь хочет выпить его кровь, – ответил Эдмонд и тут же поспешно добавил. – К сожалению, это распространенные страхи. Мне стыдно даже говорить такие глупости…
– Показалось или хотела? – снова перебила мисс Тэнтоурис, но на этот раз, к изумлению Эдмонда, обратившись к дочери.
Сильвия не стала поднимать взгляда от ужина и промолчала.
– Ясно, – Вельзевула понимающе созерцала смущенную дочь, а затем встревожено обратилась к Эдмонду. – Но ведь он попал в больницу не из-за кровопотери?
Эдмонд приложил все моральные силы, чтобы удержать недавно склеенную маску невозмутимости в исходном состоянии.
– Нет, – ответил он медленно. – Господин Ворфстоун, движимый страхом, стал оскорблять вашу дочь, и это привело к применению ею деструктивного заклинания.
Услышав эти слова Вельзевула метнула быстрый, но многозначительный взгляд на мужа, который не ускользнул от внимательного Эдмонда.
– И что он говорил?
– Ну, довольно обидные для молодой девушки слова вроде чудовища, вампира и тому подобного.
Вельзевула молчала.
– Разумеется, это недопустимое поведение с его стороны. Но вашей дочери следовало бы обратиться с жалобой в Дисциплинарный комитет. А теперь мне поручено проведение служебной проверки по факту нанесения демоном телесных повреждений человеку.
– Ясно, – спокойно кивнула Вельзевула. – И что требуется от нас с мужем? Принести извинения за ее поведение перед этим человеком? Оплатить его лечение?
Эдмонд внутренне оценил благородство миссис Тэнтоурис.
– Нет, этого не требуется. Ллойд готов снять все претензии и подписать мировую.
Брови миссис Тэнтоурис полезли на лоб.
– А вы, и впрямь, большой специалист в урегулировании конфликтов, инспектор, – уважительно заметила она.
Сильвия позволила себе усмешку, за что была мгновенно наказана тяжелым взглядом матери.
– Тогда в чем проблема? – нахмурилась Вельзевула.
– Существуют определенные правила в деле разрешения подобных ситуаций. Они требуют взаимного примирения. Ваша дочь не изъявила желания прощать обидчика. Я надеялся, что вы сумеете убедить ее в важности этого шага для ее карьеры. И в более крупном аспекте – для поддержания расового баланса.
– Да, да, да… – неуважительно пробурчала миссис Тэнтоурис.
Другой реакции на пафос своей фразы Эдмонд и не ожидал. Демоны терпеть не могли тенденциозных высказываний о всеобщем благе и прочих возвышенных вещах.
Вельзевула посмотрела на дочь, склонившуюся над тарелкой. Эдмонд заметил во взгляде матери печальную тень.
– Для этого требуется лишь подпись вашей дочери, – добавил он. – Необязательно лично встречаться с этим человеком. Для Дисциплинарного комитета этого будет достаточно.
– Посмотри, дорогая, сколько Институт прилагает сил, чтобы вы могли спокойно работать, – сказала Вельзевула, вооружившись строгим тоном. – Подпиши!
– Я не могу подписать ложь, – просто ответила Сильвия.
– Ложь?
– Я не простила этого человека. Он был очень груб.
– Он испугался, – повысила тон Вельзевула. – И ты знаешь, что у него были для этого все основания! Все могло кончиться гораздо хуже.
– Прошу, мама, не говори этого при инспекторе Палмере, – спокойно отозвалась Сильвия. – Он не считает меня чудовищем.
Эдмонд почувствовал себя не в своей тарелке от ее слов, болезненно сжимающих сердце своей трогательностью.