После любви - стр. 54
Она заканчивается самым неожиданным образом – Фрэнки произносит фразу:
Эсто эн ламьерда!!! —
и отключается. И несколько секунд смотрит перед собой невидящими глазами.
Пустыми глазницами. Уфф!..
Я знаю, что такое «estoy en la mierda», хоть какое-то облегчение. Время от времени, когда наваливается очередное несчастье с кондиционерами, или ломается очередной замок, или наступает очередной сезон закупки постельного белья, Доминик (никогда не бывший полиглотом – куда ему до Фрэнки!) впадает в отчаяние и лепечет: «estoy en la mierda» – я в полном дерьме!
Неизвестно, где Доминик подцепил столь чудное испанское выражение, испанцы к нам не забредают. В устах Доминика оно звучит пугливо, изнеженно и как-то совсем по-женски, относиться к нему серьезно я не считаю нужным. Постельное белье – тоже мне, проблема!
Возможно, проблемы Фрэнки куда глобальнее.
– У вас неприятности? – осторожно спрашиваю я.
– Почему вы так решили, Саша?
Фрэнки уже взял себя в руки, увольнение с секретной службы можно считать делом решенным: передо мной снова покачивается расслабленная физиономия менеджера-неудачника.
– Я просто услышала последнюю фразу.
– Вот как. Нет, все в порядке.
– Но…
Фрэнки морщится, ему неприятно мое любопытство. Я и сама чувствую, что пора бы сменить тему и отойти от опасного края, но какая-то неведомая сила тянет меня за язык:
– …не каждый день говоришь о себе такое. Нужен веский повод, согласитесь, Фрэнки.
Или лучше звать тебя Франсуа? Или лучше звать тебя… как? Теперь я ни в чем не уверена. Ни в чем. В том-то и прелесть, нашептывает мне выпитое шампанское, последние сутки стоят трех лет, проведенных в патриархальном покое Эс-Суэйры. Стоило лишь ненадолго отпустить поводья, и вот, пожалуйста, в мою жизнь вторглись сразу двое!.. А сколько было отвергнуто, сколько принесено в жертву прошлой, давно несуществующей любви, разве я не дура после этого? Дура. Я ни разу не каталась на доске для серфинга (а могла бы!), ни разу не выходила в открытый океан (а могла бы!), я не совершила ни одной глупости, которую может позволить себе женщина при снисходительном попустительстве мужчины. Блеклое ресторанное приключение, которое я переживаю с Фрэнки, не идет ни в какое сравнение с тем, что я могла бы пережить с Алексом Гринблатом, но неужели мне не хватит фантазии, чтобы расцветить, разукрасить его?
Помнится, Алекс хвалил меня именно за воображение.
– Ладно, Фрэнки, не напрягайтесь. Не хотите рассказывать – не нужно.
– А нечего рассказывать… Вы знаете испанский?
– Только эту фразу.
– Забавно.
– Так любит выражаться один человек…
Я впервые не называю Доминика своим другом. После того что он учудил с досками – никакой он мне не друг.
– Испанец? – уточняет Фрэнки.
– Нет. Он даже не чех. И не серб. И не хорват.
Как же ловко я вплела в ничего не значащий треп свои догадки по поводу телефонного разговора! И как непринужденно запила их остатками шампанского, теперь остается ждать реакции Фрэнки, если, конечно, она последует.
Не очень-то я на это надеюсь.
– У вас особые отношения с чехами, сербами и хорватами?
– Никаких особых отношений. На хвост они мне не наступали. А вам?
– Мне тем более. – Фрэнки откидывается на спинку стула. – Вы интересная девушка, Саша. Очень, очень интересная. Я бы хотел познакомиться с вами поближе.