После Карлоса Кастанеды. Дальнейшие исследования - стр. 21

Толтекская магия избирает позицию, для оккультизма непривычную и более свойственную естествоиспытателям нового времени. Гносеологический тупик, в который нас заводит последовательная и объективная философия (тупик, ставший очевидным и вызвавший мучительный кризис науки в начале XX века), был осознан индейскими магами в процессе упорной работы с собственным восприятием. Наверное, они совершали множество попыток прорваться сквозь этот печальный заслон, обойти ограничения, положенные природой в основу всякого отдельного существа, прежде чем со смирением принять такую ситуацию бытия. Слишком хорошо зная все особенности перцептивных процессов, они не соблазнились красочными галлюцинациями или эйфорией от остановки восприятия. Дон-хуановские воины уже не могли наивно полагать, что экстатическое чувство слияния со вселенной в блистающем океане света есть реальное прикосновение к Абсолюту, высшему Божеству, или чему-то в этом роде. Впечатляющие перцептивные феномены, которые для большинства мистических учений являлись вершиной самореализации человека и окончательным постижением подлинного бытия, для видящего мага – лишь еще одна позиция точки сборки, к тому же далеко не лучшая.

На самом деле признать, что абсолютная истина для человеческого восприятия недоступна, – только вначале трагедия; тщательно изучив ситуацию, мы открываем, что можем теперь направить всю энергию своего существа на реальные достижения и оставить в покое умственные идеалы, имеющие ценность только в нашем воображении. Крайне важно осознать, что мы способны манипулировать собственным восприятием и использовать его для энергетической трансформации нашей природы. В конечном счете, следуя такому пути, мы обретем бесконечные возможности по-разному контактировать с реальностью – то есть жизнь, предельно насыщенную познанием, где смерть более не является неизбежностью, где ничто не в состоянии прекратить движение перцептивного аппарата. Разве подобная свобода не есть достижение Абсолюта в том виде, каков он присущ субъекту, наделенному формой и центром перцепции?

Однако чтобы прийти к окончательной свободе, не заблудиться в частностях и миражах, воин провозглашает для себя принцип «верить, не веря» – согласно известной формулировке дона Хуана. Это отношение является прямым результатом абсолютной перцептивной относительности, обнаруженной древними магами на практике.

Воин «верит, не веря», ибо вынужден постоянно сталкиваться с разнообразными феноменами восприятия, так или иначе работать с ними, реагировать на них, избегая в то же время считать их отражением подлинных энергетических структур внешней Реальности. Если маг, пребывая во втором внимании, встретится с чертом, он должен его перекрестить, прочитать любую молитву или плюнуть ему на хвост. Он может придумать собственные средства защиты, лишь бы они эффективно переключали внимание, тем самым блокируя нежелательные энергетические процессы, но поверить в то, что перед ним был реальный черт, который на самом деле боится крестного знамения или имени Иисуса, он просто не имеет права. Дон-хуановский воин смеется над играми своего тоналя, не забывая, впрочем, ни на секунду, что любая его ошибка может оказаться смертельной. Это и есть одно из практических последствий безупречности.