После Карлоса Кастанеды. Дальнейшие исследования - стр. 17
Тональ, источник всей нашей неудовлетворенности, боли и бессилия, одновременно оказывается уникальным шансом достичь свободы и могущества нагуаля, подобно тому, как в древнекитайской философии предельное проявление инь рождает ян, а предельное раскрытие ян неизбежно рождает инь. Даосы полагали, что бессмертие и свобода возникает в результате совершенной гармонии между двумя началами. По сути, дон-хуановское третье внимание как раз и есть такая гармония: тональ не противостоит нагуалю, не подавляет и не вытесняет его, а следует за ним, достигая предельной текучести, но не теряя при этом способности находить и оформлять порядок, строить связные миры в бесконечном волнении энергетических потоков нагуаля.
В полном согласии с основным парадоксом донхуановского учения для того, чтобы приблизиться к нагуалю через второе внимание, мы должны подробно изучить и осознать механизм работы тоналя, его основные шаблоны и стереотипы, пружины, которые приводят его в действие, т. е. тот фундамент, на котором покоится великолепная конструкция нашего первого внимания. Дон Хуан рассматривает тональ как совокупность привычек восприятия, устроенную таким образом, чтобы вся психическая энергия личности расходовалась на поддержание и укрепление однажды избранного способа воспринимать. Первоначально такое устройство психического мира явилось, скорее всего, результатом биологической необходимости, оптимальным способом выживания данной энергетической формы в данной среде. Однако в процессе психологической эволюции механизм восприятия стал настолько ригидным, что уже не обеспечивает выживание вида, – более того, угрожает ему прогрессирующей патологией и даже самоуничтожением.
Болезненную ригидность нашего сознания издавна связывают с чрезмерным развитием человеческого эго. Этим не вполне четким термином привыкли обозначать тяжкий груз амбиций, страхов, надежд и привязанностей, обусловленный осознанием своего отдельного «я» и следующим из него экзистенциальным конфликтом, в который вовлечено, по сути, все, что не есть «я». Эмоциональное напряжение, вызванное конфликтом эго, часто бывает слишком болезненным и даже невыносимым. Стремление избавиться от кошмара вечной озабоченности лежит в основе практически всех религиозно-этических систем.
Самым крайним проявлением усталости и разочарования от жизни эго стал буддизм. Именно Будда впервые откровенно провозгласил, что всякая жизнь существа, наделенного эго, есть бесконечное страдание. Метапсихология буддизма и других духовных учений глубоко и тщательно рассмотрела механизмы эгоистического страдания. Интенсивный самоанализ и самонаблюдение раскрыли целый ряд психологических законов, спустя тысячелетия во многом подтвержденных европейской наукой, которая значительно позже проявила интерес к интроспекции. Нельзя не отметить, что в стремлении к освобождению человека от эго буддизм проявил наибольшую последовательность. В отличие от традиционных религий, где внутренний конфликт частично снимался за счет передачи груза ответственности Богу или иному высшему существу (что можно было бы назвать своего рода духовной ортопедией), буддизм довел технику «растворения» эго до логического конца. Постулируя иллюзорность «я», он признал высшим достижением абсолютное угасание интенций субъекта (нирвана) и слияние с бескачественной пустотой бытия (шуньята).