После измены - стр. 22
Смело приближаюсь и аккуратно присаживаюсь на колени. Заглядываю…
— Привет, — выдавливаю натянуто. Мне нужна ещё минутка, чтобы сориентироваться.
Девочка резко отворачивается.
— Я тебя не знаю, — кладёт головку на согнутые колени. Это чудо! Я ее понимаю! Она говорит на английском! — Уходи!
Глаза ее полны слез. Нижняя губа слегка оттопырена и дрожит. Подбородок сморщен. Что с ней? Сердце сжимается.
— Конечно, я сейчас уйду, — продолжаю размеренным тоном. Надеюсь, она меня понимает? — но мне показалось, ты расстроена… я хотела помочь.
— Ты ничем не поможешь! — выкрикивает в сердцах. Видимо, расстроена она очень сильно … хорошо, что музыка слегка приглушает детские эмоции.
Оглядываю сочувствующим взором малышку, и только сейчас опытный взгляд выхватывает деталь, которая сразу ускользнула от моего внимания. В маленькой ладошке зажата палочка, один ее конец с помощью специального крепления соединён с узкой полоской ткани. Гимнастическая лента. И мне она слишком хорошо знакома. Малышка печально прижимает к себе спортивный снаряд. По нежной щечке потекла первая слезинка.
— Какая у тебя ленточка красивая. Ты с ней танцуешь?
Девочка стирает слёзы и отворачивается.
Рядом подмечаю движение. Йохан опускается на колени возле меня.
— Алисия, выходи, — протягивает малышке широкую ладонь, — пойдём, поговорим.
Девочка упорно мотает головой и молчит. На папу даже не смотрит. Семья — это сложно…
— Иди ко мне, — продолжает на английском.
Он лезет под стол, сгребает дочь в охапку, вытаскивает осторожно. Берет её на руки и крепко прижимает к себе. Та же в ответ обнимает мужчину обеими ручками и прячет лицо, утыкаясь ему в шею. В ладошке все также крепко зажата палочка.
Переношу вес тела на одну ногу, но тут с удивлением отмечаю, что Йохан умудрился перехватить Алисию одной рукой, а вторую, чуть присаживаясь, предлагает мне.
Я принимаю помощь только с виду, вкладываю свою ладонь в его руку, но не опираюсь. Встаю сама.
— Давай здесь останемся, — громко просит малышка, и Йохан опускает ее на стул. Сам присаживается рядом на корточки, осторожно поправляет складки пышного платья.
— Зачем ты спряталась?
— Тебе за меня, наверное, стыдно, — опускает нос, а Йохан нежно стирает слезинки.
— Неправда, я горжусь тобой.
— У меня никогда не получится! — задирает голову и с вызовом глядит на Йохана. — Она меня никогда не слушается! Всегда падает! И путается!
— У меня тоже никогда ничего не получается с первого раза. Но я стараюсь и добиваюсь своего, — поучительно замечает Йохан, заглядывая дочери в глаза.
— А у меня не получится! Я не пойду на общее занятие! Все будут надо мной смеяться!
— Тебя ленточка не слушается, да? — догадываюсь я. Наклоняюсь к девочке еще ближе, чтобы она меня услышала, а слова мои не заглушила музыка.
Малышка упрямо молчит.
— А ты знаешь, что каждая ленточка подчиняется только тому хозяину, кто сможет ее усмирить? А вначале они непокорные и никого не слушаются. Даже тренера, — загадочно улыбаюсь. В моём арсенале десятки подобных баек. Сама слушала разинув рот в своё время.
— Тренера все слушаются… — Алисия возражает неуверенно.
— А ленточки нет. А ещё булава не слушается. Но тренер умеет их подчинять. И ты тоже научишься. В действительности это не так сложно.
— Откуда ты знаешь?! — возмущается малышка. — Ты ничего не понимаешь!