После Аушвица - стр. 21
Меня охватило волнение, когда я узнала, что мы увидимся с дедушкой Рудольфом и бабушкой Хелен. Им наконец выдали визы после изнурительной процедуры, и они уехали из Австрии с разрешением поселиться в Великобритании – но на бельгийской границе их остановили из-за отсутствия транзитной визы. Пришлось проделывать обратный путь до Австрии, подавать документы на бельгийскую визу и с волнением ожидать ответа о том, что визы получены – в самый последний момент.
Меня ничто из этого не волновало. Я знала только, что возможность снова увидеть бабушку с дедушкой казалась прекрасной мечтой после всего, через что мне пришлось пройти. Они были не только образами, существовавшими в моем воображении и оставленными позади со всеми остальными австрийскими воспоминаниями, – они были реальностью.
В день приезда бабушки и дедушки я, казалось, парила над мрачными улицами Брюсселя, когда мы спешили в центр по проблемам беженцев. Там всегда было очень многолюдно. Длинными рядами стояли столы, за которыми сидели работники, перебирая бесконечное число каталожных карточек, пытаясь воссоединить семьи, организовать получение виз и сообщить отрывочную информацию. Обычно меня эта обстановка подавляла, но в тот день я еле удерживалась на месте от воодушевления.
«Бабушка, бабушка!» – закричала я, как только увидела их, не замечая, как похудел дедушка и как все время нервно оглядывалась назад бабушка. Я обняла их и, взяв за руки, заговорила: «Подождите, я расскажу вам про свою новую школу; я начала учить французский язык, хотя мама говорит, что у меня плохо получается, а в пансионе, где мы живем, у меня есть друг Джеки…» Слова восторга, спотыкаясь друг об друга, вырывались наружу, и я бессвязно пыталась рассказать обо всем, что случилось с нами после отъезда из Австрии.
Дни, проведенные вместе, прошли столь быстро, что с трудом верилось в отъезд дедушки с бабушкой в Англию. Хотя они и пытались тихо разговаривать с мамой, до меня долетали обрывки разговоров о «непонятных событиях». Они шепотом рассказывали о новых ужасных вещах, происходивших с евреями: о гетто в Польше, о Хрустальной ночи, когда многие синагоги в Германии были подожжены, а еврейские магазины разграблены.
Через неделю после отъезда бабушки и дедушки немцы оккупировали Чехословакию якобы с целью защитить евреев от жителей Судетской области и воссоединить их со своим отечеством. Германия также подписала Стальной пакт с Италией, а вслед за тем вторглась в Польшу, Францию, Англию, и все страны Содружества: Австралия, Новая Зеландия и Канада – заявили, что время примиренческой политики закончилось.
«Я обращаюсь к вам из правительственного зала на улице Даунинг, – так 3 сентября 1939 года начал свое знаменитое радиообращение британский премьер-министр Невилл Чемберлен. – Сегодня утром посол Великобритании в Берлине передал немецкому правительству последнее извещение о том, что если к одиннадцати часам мы не услышим от них о готовности вывести войска из Польши, между нами будет объявлена война. Сейчас я вынужден сказать, что такого обязательства мы не получили и, следовательно, Англия начинает войну с Германией».
Он закончил свое заявление словами: «Мы будем бороться против зла: против грубой силы, недобросовестности, несправедливости, угнетения и преследования; и я уверен, что победа будет достигнута».