Послание к Римлянам. Божья Благая весть, предназначенная для всего мира - стр. 8

; 4) утверждение, что спасение обретается «по вере», не устраняет греха человеческой гордости, но подразумевает, что, если бы оно обреталось «по закону», язычники были бы лишены доступа к благодати, а смерть Христа потеряла бы смысл («аргумент в пользу веры на деле является аргументом против закона»)[35]; и 5) спасенное таким образом человечество представляет собой «единую личность во Христе»[36].

Профессор Сандерс называет такой образ мышления «участнической эсхатологией»[37]. Легко, однако, заметить, что при такой преднамеренной реконструкции Павлова благовестия знакомые категории человеческого греха и вины, Божьего гнева, оправдания через благодать, независимо от дел и мира с Богом, впоследствии оказываются отсутствующими.

Во второй книге «Павел, закон и еврейский народ»[38] профессор Сандерс, отвечая некоторым оппонентам, старается прояснить и развить свою мысль. В общем, он, несомненно, прав, что «темой Павла является равенство положения евреев и язычников (и те, и другие находятся в рабстве у греха), а также единое основание, на котором они изменяют свой статус, – вера в Иисуса Христа»[39]. Но затем он настаивает, что «предполагаемое возражение против иудейской самоправедности отсутствует в посланиях Павла так же, как упоминание о самоправедности вообще отсутствует в иудейской литературе»[40]. Это утверждение гораздо более спорно, поэтому следует рассмотреть как минимум пять важных моментов.

Во-первых, известно, что в литературе палестинского иудаизма действительно отсутствует понятие «взвешивания», то есть «уравновешивания достоинств и недостатков»[41]. Но разве отсутствие этого образа весов доказывает отсутствие концепции достоинств? Разве не может существовать праведность по делам, даже если ее никто «не взвешивает»? Павел не ошибался, когда говорил, что евреи, «искавшие» праведности, не «достигали» ее (9:30), а некоторые «пытались оправдаться законом» (Гал. 5:4).

Во-вторых, в иудаизме вхождение в завет считалось зависящим от благодати Бога. Едва ли стоит этому удивляться, потому что в Ветхом Завете Бог, как видно, берет на Себя инициативу, по Своей благодати устанавливая завет с Израилем. Здесь и речи не может быть о «заслуженном» или «заработанном» членстве. Однако профессор Сандерс продолжает утверждать, что «тема награды и наказания» широко представлена в «литературе» таннaи[42], в частности, в вопросах обретения жизни в грядущем мире. Разве это не свидетельствует о том, что человеческие достоинства, не будучи основанием для вступления в завет (в иудаизме), тем не менее являются необходимым условием для дальнейшего пребывания в нем? Но Павел решительно отвергает эту идею. Для него и «вхождение», и «пребывание внутри» осуществляется по благодати. Мы не только получаем оправдание через благодать по вере (5:1), но и продолжаем пребывать в благодати, куда мы были допущены по нашей вере (5:2).

В-третьих, профессор Сандерс допускает, что гл. 4 Книги Ездры представляет собой единственное расхождение с его теорией. Он говорит, что в этой апокрифической книге «показано, как действует иудаизм, когда он действительно становится религией индивидуальной самоправедности». Здесь «заветный номизм терпит поражение, и все, что остается, – это законническое самосовершенствование»