Послание к Римлянам. Божья Благая весть, предназначенная для всего мира - стр. 22

Как же Павел подводит читателей к пониманию своей отделенности от других? Глагол aphOrismenos имеет тот же корень, что и слово «фарисей» (pharisaios). Было ли это случайностью? Ведь сам Павел был фарисеем (Флп. 3:5). Андерс Найгрен, например, размышляя о своей лютеранской традиции, пишет: «Павел, как фарисей, отделил себя от закона, но затем Бог отделил его для… благовестия… И уже в первых стихах мы встречаем основное противопоставление закона и благовестия, что, собственно, и является темой послания»[73]. Однако сомнительно, чтобы читатели Павла могли уловить такую игру слов. Более вероятно, что Павел внутренним взором видел связь между своим апостольским посвящением и пророческим посвящением Иеремии. В Послании к Галатам Павел пишет, что Бог отделил его (здесь используется то же слово) от рождения^>1 и затем призвал проповедовать Христа язычникам (Гал. 1:15 и дал.). Точно так же Бог сказал Иеремии: «До твоего рождения я отделил тебя; Я назначил тебя пророком для народов» (Иер. 1:5)^>2. Поэтому встречу Павла с Христом по дороге в Дамаск следует воспринимать не только как его обращение, но и как его назначение апостолом (egO apostellO se, «Я… посылаю тебя», «Я ставлю тебя апостолом», Деян. 26:17), и особенно апостолом для язычников.

Оба выражения Павла: «призванный Апостол» и «избранный к благовестию Божьему» – неразрывно связаны. Невозможно размышлять об апостольстве вне связи его с благовестием и vice versa. Как апостол, Павел был обязан принять, сформулировать, отстоять, укрепить и провозгласить Благую весть, исполняя тем самым роль доверенного лица, защитника и глашатая. Как сказал профессор Крэнфилд, задачей апостола было «служение благовестию путем полномочного, нормативного провозглашения его»^>3. Далее Павел подробно (в шести пунктах) анализирует Благую весть, к провозглашению которой он был призван.

«Слово „Бог“ – самое значительное во всем послании, – сказал доктор Леон Моррис, – а Послание к Римлянам – книга о Боге. Чего бы ни касался Павел в ней – все связано с Богом. Нигде больше не встречается ничего подобного»^>4. Итак, христианская Благая весть – это «благовестие Божье». Апостолы не изобрели ее – она была дана им через откровение и доверена Богом.

Это первое и главное утверждение, на котором основан весь истинный евангелизм. То, чем нужно поделиться с другими людьми, – не собрание человеческой мудрости, не еще одна религия в дополнение к существующим, и даже вообще не религия, – это Благая весть от Бога, принадлежащая Богу, Его собственное известие падшему миру. Без этого убеждения евангелизм лишается своего содержания, цели и движущей силы.

Ст. 2: …благовестие, которое Бог прежде обещал чрез пророков Своих, в святых писаниях… Это значит, что хотя Бог открыл Благую весть апостолам, она не была для них абсолютно новой, так как была обещана им в Писаниях через пророков Ветхого Завета. Таким образом, существует серьезная преемственность между Ветхим и Новым Заветами. Сам Иисус говорит, что Писания свидетельствовали о Нем, как о Сыне человеческом (Дан. 7) и о «муже скорбей» (Ис. 53), и, как было написано, Ему дано было пострадать, чтобы войти в славу (Ин. 5:39; Лк. 24:25 и дал., 44 и дал.). В Деяниях Апостолов Петр цитирует Ветхий Завет, свидетельствующий о воскресении Христа, Его вознесении и даре Святого Духа (Деян. 2:14 и дал.; ср.: 1 Пет. 1:10 и дал.). Мы также слышим размышления Павла о том, что Христос должен пострадать и возвыситься и что Он – Иисус (Деян. 17:2 и дал.; ср.: 13:32 и дал.). Он также утверждает, что, «по Писанию», Христос умер за наши грехи и на третий день воскрес (1 Кор. 15:3 и дал.). Именно так и закон, и пророки свидетельствовали о Благой вести (3:21; ср.: 1:17).