Послание к Римлянам. Божья Благая весть, предназначенная для всего мира - стр. 12

Согласно более ранним толкованиям, в Послании к Римлянам Павел создал то, что Филипп Меланхтон назвал «компендиумом христианской доктрины», – нечто совершенно далекое от какого-либо конкретного социоисторического контекста. Современные же ученые, с другой стороны, слишком рьяно реагируют на это утверждение и фокусируют внимание на непостоянных по своему характеру отношениях типа «писатель – читатели». Но не все впали в это заблуждение. Профессор Брюс назвал Послание к Римлянам «выдержанным и связным изложением Благой вести»[59]. Профессор Крэнфилд называет его «теологически единым целым, от которого нельзя отнять ничего существенного, не деформировав или не исказив его при этом»[60]. А Гюнтер Борнкамм отозвался о нем как о «последней воле и завещании апостола Павла»[61].

Тем не менее все части Нового Завета (Евангелия, Деяния, Откровение, а также послания) создавались исходя из нужд конкретной ситуации, определявшейся частично обстоятельствами, в которых находился автор, а частично – обстоятельствами, в которых находились его потенциальные читатели, или теми и другими вместе. Именно это помогает нам понять, что подвигло автора к написанию именно того, что он написал. Послание к Римлянам не является исключением из этого правила, хотя Павел нигде не проясняет своих мотивов. В этой связи предпринимались различные попытки выяснить их. Доктор Александр Веддерберн в своей основательной монографии «Причины создания Послания к Римлянам» говорит, что следует учитывать три пары факторов: эпистолярный характер послания (в начале и конце) и его теологическое содержание (в середине); обстоятельства жизни Павла и обстановку в римской церкви; разделение церкви на иудейскую и языческую группировки и их конкретные проблемы[62].

Каковы же были личные обстоятельства Павла? Вероятно, он писал из Коринфа во время трехмесячного пребывания в Греции (Деян. 20:2 и дал.) незадолго до своего отплытия на Восток. Он упоминает три места, которые намерен посетить. Первое – Иерусалим, куда он доставит деньги, собранные греческими церквами для поддержания обнищавших христиан в Иудее (15:25 и дал.). Второе – сам Рим. Потерпев неудачи в своих предыдущих посещениях римских христиан, он был уверен, что на этот раз ему будет сопутствовать успех (1:10–13; 15:23 и дал.). Третье – Испания, так как он хотел продолжить свою миссионерскую работу и там, где имя Христово не было известно (15:20,24,28). Именно в этих трех направлениях намеревался Павел распространять свои письменные послания.

Действительно, Павел рассчитывал, что в Риме, находящемся между Иерусалимом и Испанией, он сможет отдохнуть после Иерусалима и подготовиться к походу в Испанию. Другими словами, его посещения Иерусалима и Испании имели для него чрезвычайно важное значение, поскольку непосредственно решали две постоянно стоявшие перед ним задачи: благовествование иудеям (в Иерусалиме) и язычникам (в Испании).

Павел, видимо, с тревогой ожидал визита в Иерусалим. Он вложил много интеллектуальной энергии и сил, потратил много времени на продвижение своего дела и поставил на карту свой личный престиж. Для него это значило больше, чем просто христианское милосердие (2 Кор. 8, 9). Это был символ иудейско-языческого единства и взаимодействия в Теле Христа, когда язычники разделяют с иудеями свои материальные благословения, прежде разделив духовные (15:27). Поэтому он убеждал римских христиан поддержать его в его молитвенном труде (15:30), и не только ради личной безопасности, чтобы «избавиться от неверующих в Иудее», но в основном для спасения его миссии, чтобы его служение было там «благоприятно святым» (15:31).