Послание к Галатам. Единственный путь - стр. 9
Во-первых, проклятие апостола, или желаемое им проклятие Божье, носит всеобщий характер. Оно посылается на всякого учителя, искажающего сущность Евангелия и проповедующего искаженное Евангелие. Это ясно из 9‑го стиха: «Как прежде мы сказали, так и теперь еще говорю: кто (т. е. всякий. – Примеч. пер.) благовествует…» Исключений нет. В 8‑м стихе Павел специально применяет это же правило как к ангелам, так и к людям, добавляя и себя: «Если бы даже мы…» Ревность Павла по Евангелию настолько бескорыстна, что он желает проклятия Божьего даже на себя, если вдруг сам извратит Евангелие. То, что он включает сюда и себя самого, снимает с него всякие подозрения в личной неприязни и враждебности.
Второе соображение заключается в том, что Павел произносит проклятие сознательно и с осознанной ответственностью перед Богом. К тому же, оно произнесено дважды (ст. 8 и 9). По словам Джона Брауна, шотландского богослова XIX века, «апостол повторяет анафему, дабы показать галатам, что это не крайность, не вызванное эмоциями преувеличение; это его взвешенное и неизменное мнение»[10]. «У людей ли я ныне ищу благоволение, или у Бога? Людям ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым». По-видимому, соперники обвиняли его в том, что он только следует духу времени, угождает людям, приспосабливает проповедь к запросам слушателей. Но разве такое вот резкое суждение о лжеучителях мог бы произнести человек, стремящийся угодить людям? Напротив, никто не может служить двум господам. А поскольку Павел прежде всего служит Иисусу Христу, он стремится угодить Ему, а не людям. Таким образом, именно как «раб Христов», ответственный перед святым Господом, он взвешивает свои слова и осмеливается произнести строгую, торжественную анафему.
Итак, мы видим, что Павел произносит анафему, во-первых, беспристрастно (кем бы ни были лжеучителя), во-вторых, намеренно (в присутствии Господа Христа).
Можно задать вопрос: «Чем вызваны такие сильные чувства и почему он так резко их выразил?» Налицо две причины. Во-первых, на карту была поставлена слава Христова. Мысль о том, что для спасения необходимы человеческие усилия, пусть даже только в дополнение к совершенному Христом, оскорбительна для Его завершенного дела. Утверждая подобное, мы подразумеваем, что сделано Христом было недостаточно, и людям надо что-то к этому добавить, как-то улучшить сделанное. В конце концов, подобное означает, что крест был лишним: «Если законом оправдание, то Христос напрасно умер» (Гал. 2:21).
Вторая причина, по которой Павел так остро воспринимал происходившее, заключалась в том, что речь шла также и о благе человеческих душ. Он писал не о какой-то тривиальной доктрине, а об основе Евангелия. Он говорил не о тех, кто просто придерживался ложных взглядов, но о тех, кто учил этим взглядам и смущал их. Павел бесконечно заботился о человеческих душах. В Послании к Римлянам 9:3 он объявил, что желал бы сам быть отлученным от Христа (буквально, стать анафемой), если бы этим мог спасти других. Он знал, что благовествование Христово – это сила Божья к спасению. Поэтому искажать Евангелие значило разрушать путь к спасению и обрекать на погибель души тех, кто мог бы спастись. Разве Сам Иисус не произнес проклятие на тех, по чьей вине соблазняется брат, говоря, что «тому лучше было бы, если бы повесили ему жерновный камень на шею и бросили его в море» (Мк. 9:42)? Таким образом, видно, что Павел не противоречит Духу Христа, а, напротив, следует ему. Конечно, мы живем в такое время, когда иметь ясное и твердое собственное мнение считается ограниченностью и нетерпимостью, не говоря уже о том, чтобы резко расходиться во мнениях с кем-то другим. Что касается проклятия на лжеучителей и соответствующего отношения к ним церкви, для многих это вообще немыслимо. Но я осмелюсь сказать, что, если бы мы больше заботились о славе Христовой и о благе человеческих душ, мы тоже не смогли бы оставаться терпимыми к искажению Евангелия благодати.