Поручик Ржевский и дамы-поэтессы - стр. 2
– Почему? Это же лучшая гостиница.
– Именно поэтому, – сказал Ржевский. – Я как вспомню, насколько она дорогая, мне сразу неудобно. Неудобно перед вами. Лучше б я у вас в доме жил.
Бобрич принялся объяснять:
– Александр Аполлонович, у меня две дочери на выданье. Ваше проживание под одной крышей с ними – скандал.
– Но ведь в деревне я ночевал у вас в имении – и ничего.
– То – деревня, а это – город.
Ржевский продолжал спорить:
– Но ваш городской дом больше деревенского. Если я заночую в дальнем флигеле, это почти так же далеко от ваших дочерей, как в гостинице, где вы меня поселили. Подумайте, сколько денег сбережёте!
– В сравнении с прочими расходами на свадьбу это пустяки.
Поручик в который раз вздохнул.
– Мне, право, совестно. Вогнал вас в расходы, а пользы от меня нет. – Он задумался. – Тогда вот что. Научу вашего сына кое-чему: как, видя даму только со спины, безошибочно определять – красавица или нет. Такое мало кто умеет. Мне этот секрет от батюшки достался. Я до сих пор только сам пользовался и ни с кем не делился, но раз такое дело… Умение полезное! В жизни пригодится!
Старший Бобрич покачал головой.
– Ваше великодушие в отношении моего сына вряд ли понравится Таисии Ивановне.
– Ай! Что ж это я?! – спохватился Ржевский. – Алексей Михайлович, а хотите, вас научу?
– Я счастливо женат. Мне незачем.
– Да что ж такое! – воскликнул поручик. – Чем же мне вам услужить?
– Примерным поведением, – терпеливо втолковывал старший Бобрич. – Александр Аполлонович, мы все приехали в Тверь, чтобы пресечь старые сплетни и не дать пищу новым. Именно поэтому вы живёте в гостинице. И не просто в хорошей гостинице, а в самой лучшей. Пусть никто не посмеет сказать, что мы плохо устроили нашего шафера.
Ржевский не унимался:
– А вы знаете, что в этой гостинице есть танцевальный зал?
– Знаю.
– А вы знаете, что скрывается под словами «танцевальный зал»? – Не дожидаясь ответа, поручик продолжал: – Дамы там сидят во всякое время. Дескать, приглашения на танец ожидают. За один танец – пять рублей. Но если танцевать предполагается более часа, то…
– Значит, не ходите в зал, Александр Аполлонович, – спокойно и твёрдо произнёс Бобрич.
– Чтобы никто ничего не подумал?
– Именно так.
* * *
Поручик сидел в своём роскошном номере и не знал, чем себя занять. Всё время заботиться о том, чтобы никто ничего не подумал, это ужасно тяжело. И скучно.
К тому же пресловутый зал не давал Ржевскому покоя. Мелькнула мысль: «А что если не заходить, а просто постоять возле дверей? Никто ничего не подумает».
Рассудив так, поручик не стал медлить. По светлому просторному коридору, где всё блестело не хуже, чем в номере, он направился к цели, повторяя себе: «Взгляну краем глаза, чтобы никто ничего не подумал».
Танцевальный зал находился по соседству с обеденным, поэтому мимо широких, призывно раскрытых дверей, обрамлённых портьерами из вызывающе-алого бархата, сновали слуги с подносами.
Ржевский остановился и втянул ноздрями воздух. Кухонные запахи не могли перебить аромата французских духов, которые кружили голову и исподволь внушали мысль, что пять рублей за «танец» это сущие пустяки.
Суета мешала разглядывать красавиц, которые сидели у дальней стены танцевального зала и обмахивались веерами. Зато красавицы в этой суете заметили неподвижную фигуру поручика очень быстро. В отличие от приличных дам, они не думали притворяться, будто не замечают, и начали стрелять глазами.