Поручик Ржевский и дама-вампир - стр. 7
– Здравствуйте, Александр Аполлонович! – воскликнул хозяин. – А я, честно сказать, сомневался, приедете ли вы. И ещё раз прошу прощения за давнюю шутку своих дочерей.
– Да бросьте! – отмахнулся поручик.
Он живо вспомнил прошлое лето, когда приехал к Бобричам на несколько дней и однажды утром отправился в баню, а пока мылся, Машенька с Настенькой украли у него рейтузы.
Ржевский вначале и подумать не мог, кто вор. Просто завернулся в простыню на манер древнего грека и отправился на поиски, спрашивая каждого встречного, не видно ли где синих штанов с жёлтыми лампасами. Один дворовый навёл на след, и в итоге поручик застал барышень в беседке у реки за проведением некоего обряда. Они брызгали на рейтузы водой из флакончика и шептали что-то вроде: «На сердце гнёт, на штаны приворот. Где капля, там море, любовь глубокая, страсть кипучая».
Застигнутые врасплох, обе девицы лишь улыбались и клялись, что через минуту вернули бы рейтузы на место, а Ржевский, хоть и не очень понял, что произошло, решил больше к Бобричам не ездить. А то мало ли… Один сослуживец Ржевского по Мариупольскому полку в колдовство не верил, а в итоге женился на девице, которую сам себе на кофейной гуще нагадал.
Лишь письмо Тасеньки заставило поручика махнуть рукой на прежние опасения. И вот теперь он, стоя у крыльца, крепко обнялся с хозяином, поцеловал ручку хозяйке, кивнул барышням, а те покраснели и захихикали, после чего вся компания самым торжественным образом направилась в столовую. Хозяин с гостем впереди, а остальные – позади.
Поднявшись по парадной лестнице и миновав гостиную, Ржевский вошёл в уютную комнату с камином и высокими окнами. Посреди стоял длинный накрытый стол, от которого разносился аромат ухи и рыбных пирогов, а у дальней стены на диване сидела Тасенька со своей бабушкой и некий юноша чуть старше двадцати лет.
Бабушка, уже знакомая поручику старушка Белобровкина, конечно же, сопровождала внучку в гостях, как это было в Твери. А юноша, судя по особым, «бобриным» чертам, являлся родственником хозяина дома, хотя одет был не по-барски, а по-крестьянски: в косоворотку с красной вышивкой, синие штаны и сапоги из мягкой кожи.
– Поздравляю, Таисия Ивановна, – сказал Бобрич. – Сумели заманить к нам гостя. Теперь я нисколько не сомневаюсь, что вы с ним – добрые приятели.
Тасенька радостно улыбнулась и встала, чтобы поздороваться с Ржевским. Она, кажется, хотела сделать реверанс, но поручик протянул ей руку для пожатия, и Тасенька обрадовалась ещё больше.
Рукопожатие – самое уместное приветствие для приятелей, однако «бобрёнок», вскочив вместе с Тасенькой, посмотрел на поручика косо, будто подозревал, что за приятельскими жестами что-то кроется.
Старушка Белобровкина меж тем громко произнесла, обращаясь к Ржевскому:
– Опять ты! Неужто передумал? К внучке свататься всё-таки будешь?
– Бабушка! – укоризненно воскликнула Тасенька. – Мы с Александром Аполлоновичем друзья.
«Бобрёнок» продолжал смотреть косо. И даже тогда, когда Ржевский кланялся старушке.
Наконец очередь здороваться дошла до самого «бобрёнка», и хозяин дома объявил:
– Это мой сын Пётр. Познакомьтесь, Александр Аполлонович.
«Бобрёнок» нехотя кивнул, а Ржевского вдруг осенила догадка.
– Надо же! – Поручик удивлённо воззрился на Бобрича. – Не думал, что вы, Алексей Михайлович, так прогрессивно мыслите.