Портреты и прочие художества - стр. 25
– Хорошо, завтра со Смогулом, а потом с интеллигенцией.
Я выиграл время…
– Договорились, сейчас звоню Смогулу, – сказал я и набрал номер Александра.
В двух словах я объяснил ему ситуацию, и мой друг неожиданно резко ответил:
– Славóк, знаешь, я этих Ломоносовых, которые с рыбным обозом приходили покорять Москву, сколько видел?
– Он способный…
– А я неспособный? Я вообще светоч грез твоих…
– У него проблемы со здоровьем…
– А ты помнишь, что я инвалид первой группы по зрению? У него есть кто-то в Москве?
– Есть, Света Копылова.
– Кто это?
– Актриса Театра Маяковского и поэтесса.
– Пусть она его усыновит… А ты забей на это. Я тебя не узнаю… Короче, завтра пусть он мне звонит, и я ему, как инвалид инвалиду, все объясню. – Под аккомпанемент дождя Смогул поставил точку, вернее, даже тройной восклицательный знак.
Я отвез гостей в гостиницу и взял очередной тайм-аут, так как назавтра должна была состояться встреча двух поэтов, двух гениев, двух современников.
Что они уж там решали, как объяснялись, ни Петр, ни Смогул мне не поведали. Единственная фраза Смогула была: «Он все понял».
А я в этот день встретился со своим соседом по даче Казбеком. Он был моложе меня, но мудрость, а может, он просто другие книжки читал, подкупала меня в нем с первого дня знакомства. Он ингуш и мусульманин по вероисповеданию. На вопрос Казбека, почему я такой загруженный, я поведал свою историю про «шерстение» Москвы и пожаловался, что дискомфорт в душе полный.
– А знаешь, почему?
– Почему?
– Потому что ты со своей дурацкой благотворительностью подменяешь Бога.
– Не понял…
– А что тут не понять? Понимаешь, его проблемы со здоровьем – это его наказание за грехи в прошлой жизни, и он в это свое пришествие должен их отработать, а ты все время пытаешься облегчить его существование и поэтому Аллах тебя все время «бьет по рукам». Общайся с ним как с нормальным человеком, забудь, что он инвалид. Ты же своему Смогулу не засыпаешь все лужи, когда он к нам приезжает на дачу, и помогаешь ему эту лужу обойти, когда он тебя попросит. Вот у вас в христианстве милостыню дают, кто просит, помогите, ради Христа…
И мне полегчало… И не мучил я больше песнями на стихи Петра редакторов и зрителей. А песня про «дом» до сих пор у меня в репертуаре, и я ее иногда пою в концерте.
Когда я Смогулу прочитал эту главу и сказал, что получилось окончание в главе про него такое же, как в главе и про Петра, Саша сказал:
– А чего? Ты же действительно поешь, а не показываешь фокусы, а песня про «дом» и вправду неплохая.
– А может быть, зря его мы тогда так?
– Да нет, он бы приехал к тебе и стал бы с вами жить. Танька была бы счастлива. И запомни, Слава, инвалидность не орден Ленина и не нужно на ней всю жизнь ездить.
Охота
– Вчера я наткнулась на одну передачу про охоту… Про охоту где-то в экваториальной, а может быть, даже Южной Африке, – сменила тему нашего разговора хорошенькая подруга моего сына… Разговора, который к этому моменту начал изрядно буксовать. – Представляете, очень благообразный дядечка с седой бородой, с отточенными манерами и явно уверенный в себе утверждал, что охота на редких, порой даже вымирающих животных, которую он называл трофейной, есть благо.
Конец ознакомительного фрагмента.