Порочный треугольник - стр. 13

– Я вижу, ты готова идти, – хрипловатый голос бесцеремонно поторопил убегающие опасения.

– Да, – не поднимая глаз, ответила она, но в сердце почувствовала небывалую уверенность в собственном ответе. И они снова пошли вперёд, будто и не было странного инцидента с обрывом.

Солнце поднималось всё выше, настроение постепенно карабкалось за ним, несмотря на продолжившееся молчание. Ева погрузилась в свои мысли и старалась радоваться каждому моменту, она решила, что должна впитать всё хорошее, что даёт ей этот мир сейчас: красоту пейзажей, свежесть ветра, тепло солнечных лучей – всё это она видела впервые в столь невообразимых масштабах. Ведь любые картинки в её книгах и уютный задний двор родного дома – лишь ничтожная часть света, малая капля старательно изученных крупиц окружающего мира. Здесь же, вокруг разлился безбрежный океан прекрасной новизны, она застилала глаза своей пестротой, она манила, она пугала и дарила столько неведомых доселе чувств, что сердце то замирало в ожидании чуда, то начинало бешено стучать, от нахлынувших эмоций. Спутник девушки – единственное серое пятно в этом завораживающем вихре свежих ощущений, постепенно он слился с пейзажем, маяча широкой спиной где-то на краю взгляда в трёх шагах впереди. Вокруг сменялась картина за картиной – то вздымались невысокие пологие холмы, поросшие изумрудной травой, то раскидывались плоские равнины, усыпанные пёстрыми цветами, то снова вырастали стеной густые, но удивительно светлые леса, залитые солнцем. Всё менялось так быстро, как страницы в увлекательной книге, которую читаешь взахлёб, на одном дыхании, не замечая ничего вокруг и не чувствуя течения времени. В окружении таких прекрасных чувств и эмоций и здесь время текло не ощутимо, пока наконец голос сердца не стал заглушаться голосом желудка. С утра у Евы во рту не было и маковой росинки, она надолго перестала чувствовать жажду и голод, увлекшись созерцанием и осязанием нового мира, но это не могло длиться вечно. Довольно быстро по телу стала разливаться усталость. Всё сложнее было сохранять постоянный темп ходьбы, во рту пересохло, а живот скрутило противной болью. Девушка замедлила шаг.

– Я хочу есть и пить, – со вздохом сказала она, нехотя переводя взгляд с цветочной поляны под ногами на серую спину попутчика, – ты говорил, что должен быть ручей.

– Впереди, шагах в двадцати, – сухо ответил мужчина.

Ева недоуменно начала искать глазами воду. Секунду назад на много метров впереди был только луг и невысокая стена деревьев вдалеке. Но тут до её слуха донеслось журчание ручья, такое неожиданное и поразительно приятное во время жажды. Она ускорила шаг и, как только среди цветов невдалеке что-то блеснуло, бросилась туда невесомым, но всё же, торопливым бегом. Тонкий ручеёк быстро нёс свои кристально чистые воды по узкому каменистому руслу, весело журчал и, натыкаясь на редкие препятствия в виде крупных камней, одаривал склонившиеся над ним цветы вспышками мерцающих брызг. Девушка зачерпнула ледяной воды в ладони и припала к ней губами, наслаждаясь прохладой живительной влаги. По телу разливалась приятная свежесть, и под её натиском быстро сдавалась, так внезапно навалившаяся, усталость.

Сероволосый стоял в стороне, глядя куда-то вдаль, и терпеливо ждал, пока спутница утолит жажду. Напившись, Ева зачерпнула ещё пригоршню воды, просто чтобы посмотреть, как солнечные лучи играют весёлыми бликами на её поверхности, это зрелище удивительно радовало глаз. В водном зеркале мелькнуло далёкое отражение молчаливого спутника. Ева обернулась и посмотрела на него, лукаво прищурив один глаз: