Порочные удовольствия - стр. 13
Что это, черт возьми?
– Холли.
На этот раз я говорю это громче и суровее.
Парень убирает руку с ее талии и подходит к ограждению, чтобы поставить свой автограф на груди какой-то женщины. Ну и тип! Холли тем временем продолжает идти к автобусу.
– Холли!
Она резко останавливается, поворачивается, и ее глаза расширяются, когда она видит меня. Она спотыкается, и какой-то парень подхватывает ее, чтобы не дать упасть. И это нравится мне не больше, чем то, как этот Бун обнимал ее.
На ее лице появляется настороженная улыбка, и она подходит к ограждению. Пишущий на грудях гений приближается к ней и останавливается прямо передо мной.
– Ты в порядке, сладкая? – спрашивает он у нее.
Холли открывает рот, чтобы ответить, но я опережаю ее.
– Она в порядке. Просто не знает, почему ее муж стоит в толпе фанатов.
Он с интересом смотрит на меня.
– Так, значит, вы тот самый муж, да?
– Да, я тот самый муж.
Он смотрит на Холли.
– Ты не говорила, что он приедет.
– Я сама этого не знала, – тихо отвечает она.
– Как насчет того, чтобы перенести теплую встречу в автобус? – спрашивает Бун.
Холли кивает, и он делает знак охраннику.
– Отведите его в мой автобус. Мы будем там через пять минут.
Охранник перепрыгивает через ограждение и ведет меня в обход толпы к автобусам. Он стучит в дверь, она открывается, и я поднимаюсь по ступеням в автобус.
В автобусе вовсе не такой бардак, как я ожидал. Помимо коробки с пустыми банками из-под пива и нескольких пустых бутылок из-под спиртного, мусора не так много. На сиденьях и на столе лежит какая-то одежда, барабанные палочки, блокноты, медиаторы и пульты управления видеоиграми.
Я стою рядом с водителем и жду.
Проходит больше, чем пять минут. В нетерпении я выглядываю в затемненное окно и наблюдаю за их медленным приближением. Они раздают автографы и фотографируются с фанатами в нелепых позах. Наконец двери автобуса открываются, и Холли взбирается по ступеням внутрь.
Я уже расположился на сиденье и размышляю, что ей сказать. Но она опережает меня.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она без прелюдий.
– Разыскиваю свою жену, – отвечаю я.
Она что-то бурчит в ответ.
– Прости?
– Я говорю, что я удивлена.
Моим первым побуждением было встать на свою защиту. Но что толку? Я обделался и сам это знаю. Но это не значит, что я не злюсь на нее из-за того, что она не подождала меня чуть дольше, прежде чем просто взять и уйти.
Я решаю, что мне лучше всего извиниться. Это совсем не в моем стиле, и я удивлен, как легко делаю это.
– Прости меня, Холли. Я обещал тебе прийти вовремя и не пришел.
Ее рот приоткрывается, и я мгновенно представляю себе все те вещи, которые хотел бы проделать с этим ртом.
В этот момент в автобус поднимаются другие участники гастролей, прерывая наш разговор.
– А вот и парень, который знает, как вымаливать прощенье. Я записываю твои слова, чувак, на случай, если окажусь в таком же дерьме.
Бун идет по проходу, протягивая мне руку, покрытую татуировкой в виде кастета и черепов.
– Бун Трэшер.
Я поднимаюсь и окидываю его оценивающим взглядом, как мужчина мужчину.
– Крейтон Карас.
Мы пожимаем руки, стараясь не сдавливать пальцы друг друга слишком крепко, чего я не ожидал от парня с вытатуированным кастетом.
На нем все еще рваные джинсы, камуфляжная бейсболка и высокие сапоги, в которых он выступал на сцене. Хотя он надел новую футболку, потому что старую он сорвал с себя посреди выступления.