Порочные идеалы - стр. 4

– По-твоему, тут библиотека? – Владелец киоска смерил подозрительным взглядом растущую стопку газет в руках Норы. Похоже, он не заметил ее сходства с фотографиями. – Выбери что-нибудь одно и не загораживай проход.

Хм. Вот незадача. Нора была одной из состоятельнейших женщин в городе, но, конечно, денег с собой она не носила. Это делали официанты и обслуживающий персонал, а не Хольцфалли. Вздохнув, она сняла с пальца маленькое кольцо с рубином. Каждая газета стоила один зауб, а за кольцо Нора отдала больше десяти тысяч.

– Вот. – Она положила кольцо в блюдце для мелочи. – Думаю, этого хватит.

Сунув газету под мышку, она вновь направилась по широкому бульвару к бабушкиному дому. Владелец киоска крикнул ей вслед:

– Если это окажется латунь со стеклом, то лучше не попадайся мне на глаза!

Впервые с тех пор, как погибла мать, Нора искренне рассмеялась. Она помахала через плечо одной из газет, демонстрируя свое лицо на первой полосе:

– Так ты много газет не продашь.

Мгновение она полюбовалась его шокированным видом, а потом резко развернулась и побежала к особняку Хольцфаллей.

– Вставай, лентяйка.

Несколько мгновений, пока сон окончательно не развеялся, Лотти не могла понять, прозвучали ли эти слова наяву или только у нее в голове. Но, продираясь к сознанию через какофонию в ушах, она сообразила, что ни один из призраков в зарослях шиповника не говорил таким пронзительным голосом, как сестра Бригитта.

Монахиня с лошадиным лицом хмуро смотрела на нее с края ямы, озаренная лучами восходящего солнца. Казалось, само присутствие Лотти глубоко ее возмущало. Будто не она сама швырнула ее в яму.

Лотти не встала. Вместо этого она прижала ладони к глазам. Она не знала, сколько часов провела во сне, а сколько пролежала с закрытыми глазами, надеясь уснуть. Яма с ее ледяным каменным дном и несмолкающими голосами мертвых не очень-то способствовала отдыху. И если судить по числу трапез, которые ей приносили один раз в день, эта ночь в яме была шестой.

А ей предстояло провести здесь семь ночей.

Семь ночей в наказание за дерзость сестре Бригитте.

Для сестер Благословенного Шиповника семерка была священным числом.

На том месте, где теперь стоял монастырь, некогда высилась башня бессмертного бергсры[1]. Несколько тысяч лет назад бергсра приютил в башне юную принцессу, бежавшую от замужества с жестоким принцем. Воины принца семь дней осаждали башню, пытаясь вернуть беглянку. Семь дней бессмертный бергсра и принцесса наблюдали, как глупые смертные пытались проломить стены башни своими глупыми человеческими орудиями.

Через семь дней его терпение иссякло.

Бессмертный окружил башню густыми зарослями шиповника. Колючие ветви схватили нападающих, пронзили их шипами и оплели стеблями. Еще семь дней звучали стоны умирающих, но принцесса заглушала их игрой на арфе. В этой башне, навеки окруженной кустарником и телами, бергсра и принцесса счастливо прожили много лет.

Пока наконец ее жизнь не подошла к концу и бергсра не покинул башню – ветшающий памятник его любви к смертной.

Теперь от башни осталась лишь яма в зарослях неискоренимого шиповника, полная голосами мертвых.

Я повинуюсь моей клятве.

Лотти постаралась отогнать голос.

– С какой стати мне вставать? – Она не сдвинулась с места. Не показала, как отчаянно ей хотелось оказаться подальше от ямы и ее голосов. Бергсре Благословенного Шиповника было неведомо милосердие. Это, как успела уяснить Лотти, роднило его с настоятельницей ордена его имени. А значит, наказание окончилось на день раньше по другой причине.