Порочная слабость - стр. 22
А я поняла, что не свожу взгляда со своего фужера, наполненного красным вином.
Спрятать нож — секундное дело. Рукав платья позволял.
А что потом? Нож еще пригодится.
Разбить фужер и вонзить острую ножку в артерию на шее. Смогу? Смогу!
Много раз в мыслях я прокручивала подобные варианты. Я убивала Шахова разными способами. Убегала от него в своих снах. Проклинала.
— Алексей! Какими судьбами? — произнес мой детский кошмар.
Я никогда не слышала голоса Шаха. Только издали видела этого жуткого человека, слышала о его репутации садиста и торговца живым товаром.
Я ощутила любопытный взгляд на себе. Скользкий. Мерзкий. Он ощупывал меня от макушки до пят. Тошнота подкатила к горлу. Хотелось убежать в уборную и вымыться с мылом. Кажется, каждый неприкрытый платьем участок кожи, был запачкан этим взглядом.
Заверин накрыл мою ладонь своей рукой.
Теплая. Уверенная. Оберегающая.
Со стороны все прилично. Я ведь его спутница. Он имеет полное право меня касаться. Жест внимания – не более.
Но твердая ладонь стиснула нож поверх моих пальцев.
— Здравствуй, Данил Олегович, — произнес, наконец, Заверин.
Он перетянул внимание Шахова на себя, поднялся со своего места, протянул руку для пожатия.
— Хорошее у тебя заведение, Шах, — похвалил Алексей.
Я поняла, что не свожу взгляда с пуговиц на его рубашке. Он привел меня к Шаху? А дальше что? Отдаст? Обменяет? Продаст?
— Гляжу, девке твоей не очень здесь нравится, — ухмыльнулся Шахов, и вновь скользкий взгляд огладил мои плечи и грудь.
Тошнота подкатывала все сильнее. Я уже не собиралась использовать оружие против папаши. Изначально хотела просто выйти на воздух. И бежать. Бежать, куда угодно, только бы подальше от этого места, от этого человека, от его скользкого оценивающего взгляда.
— Моя женщина, — Заверин произнес оба слова с нажимом, как приговор, — Не любит подобные заведения. Предпочитает домашние блюда.
— И даже так? — мерзко рассмеялся Шахов.
Я замерла, глядя на Зверя. Хотелось кричать, чтобы он оглох от моего голоса. Оглох, но вытащил меня из этого места. В идеале — спрятал от Шаха в своей башне из стекла и бетона.
— Мясо пересолили, — хмыкнул Заверин, кивнув на нетронутое мясо, остывавшее передо мной. — Ты бы навел на своей кухне порядок, Шах.
Алексей подал знак Кирпичу, парни кучно двинулись к выходу из зала, а сам мужчина потянул меня за руку, понукая подняться на ноги.
Я бы упала, если бы не крепкие руки Зверя.
Несмотря на всю браваду, я боялась открыто посмотреть в лицо папаше. Что увижу в нем? Мерзкий интерес? Обещание встречи? Не важно! Боялась и все!
Пальцами вцепилась в крепкую ладонь Алексея. Заверин аккуратно вел меня между столиков. А мой затылок горел от тяжелого мужского взгляда.
— Ненавижу! — выдохнула я, как только Зверь впихнул меня в машину.
Тошнота волнами накатывала, голова кружилась, и, кажется, у меня только что появилась новая фобия под названием «Шах». Меня трясло так, что зубы отбивали чечётку.
— Выдыхай! — скомандовал Алексей, его рука лежала на моем затылке, массировала застывшие от напряжения мышцы.
— Я не какая-нибудь вещь! — прошептала я. — Я живой человек! Я не буду послушной куклой! Ты не можешь так поступать со мной!
Мой голос креп с каждым словом. Кажется, по щекам лились слезы. Но было плевать на все вокруг. Я хотела одного — чтобы Заверин понял, что я не безвольное существо, которое можно таскать с собой, словно карманную собачонку.