Попытка стать человеком - стр. 11
Погладил перед зеркалом умывальника свою лысую голову. После чего не спеша пошёл в зал избы. Кузьмич в это время дал наставления своему псу на оставшуюся ночь. Уважительно склонив голову, пёс внимательно выслушал наставления своего хозяина.
Повилял хвостом в знак согласия и сразу направился на свой мягкий коврик в сенях избы. Войдя в зал избы, Кузьмич пригласил меня за стол. Мы с ним немного перекусили. Выпили по сто грамм русской водки. Затем пожелали друг другу хорошего сна и разошлись по своим местам.
Кузьмич пошёл к себе в спальню. Полез на печку, которую протопил Кузьмич, как только пришёл домой с работы. Вообще-то топить печь не было никакого смысла.
Так как в избе возле каждого окна были сухие электрические батареи, которые никогда не выключались.
Так что в избе была постоянная плюсовая температура. Однако, видимо, Кузьмич не очень доверял современной электронике? Поэтому по старой привычке топил русскую печь. Отчего в избе пахло хвойной древесиной и цветами. Так рано никогда не ложился спать.
Просто лежал на печи под лёгкой простыней и думал о том, как выжил в таёжном лесу. Последний месяц моего скитания по таёжному лесу вовремя снега был один в тайге. В то время, как в летнее время года и короткой осень мы были четверо.
Трое моих попутчиков погибли по разным причинам, а мне удалось выжить. Хотя перед стаей волков был в неравном положении. Если бы не мой костёр, то волки задрали бы меня точно, как ягнёнка, обившегося от стада. Костер меня спас от волков и навёл на меня человека. Точнее, собака навела на меня своего хозяина. Если бы не пёс по кличке Тарзан, то вряд ли бы дожил до весны.
Всё-таки удивительным казалось мне ни то, что выжил один в таёжном лесу, а то, что мы небольшой группой кружили в таёжном лесу целых четыре месяца.
Хотя по карте Сибири, которая висит на стене в сенях избы Кузьмича, кажется расстояние между реками Енисей и Обь ни настолько огромным, чтобы бродить четыре месяца по тайге и не выйти к людям.
Словно леший кружил нас по тайге, не желая выпустить живыми беглецов из таёжного леса. Если посмотреть на карту между Египтом и Израилем, то Синайский полуостров меньше Сибири. Поэтому к людям мог выйти не раньше сорока лет, как евреи к Земле Обетованной Богом.
Однако евреи бродили сорок лет по Синайскому полуострову сознательно, прежде чем вышли в новом поколении на Землю Обетованную евреям Богом. Хорошо, что таёжный лес не был обетованный мне Богом. Иначе бы никогда не вышел к людям в новом поколении.
Иначе бы мне пришлось бродить по сибирской тайге до глубокой старости и умереть в тайге без своих потомков. Зачем, вообще сбежал с вольного поселения?
Может быть, майор действительно собирался нас выпустить с вольного поселения до отсидки на зоне звонком? Мы же, как дураки рванули в тайгу. Не зря старик говорил, что никто живым из тайги не вышел.
Так мы могли спокойно к концу лета улететь на волю из тайги вертолётом, после постройки звероводческого комплекса. Силой нас всё равно никто не мог заставить работать после срока отсидки. Какие мы всё-таки дураки! Ради какой-то радужной мечты о предстоящей свободе за гранью таёжного леса угробили три человеческой жизни.
Уж лучше бы сидели в тайге на зоне вольного поселения, чем угробили три свои жизни. Всё равно без документов ничего нельзя добиться на воле. Куда теперь мне выжившему податься?