Попутчица в пятое время года - стр. 5
– От коньяку отказываешься, как я понял? Ну и я не буду! Тогда придётся идти за чаем!
– Вашему другу с утра, ох, как, кстати, будет ваш, – она покраснела, – этот твой коньяк!
Они снова улыбнулись друг другу.
– Нет, – ответил он ей твёрдо, – мой друг ничего такого больше не получит ни с утра, ни с обеда!
Ужинать закончился в молчании. Веки стали тяжелеть, перед глазами всё поплыло. Мерный стук колёс снова отдавался в висках. Михаил тактично произнёс:
– Пора на покой, денёк выдался, – кивнул при этом на спящего Андрея, – прямо скажем, не из лёгких!
Очень тихо, собрав остатки еды в пакет, чтобы выбросить, Михаил вышел из купе. Руся осторожно легла рядом с сыном, положив, голову на согнутую в локте, руку. Вагон раскачивало от набравшего скорость поезда, он грохотал всеми составляющими.
А ей было не страшно. Уже не страшно.
Она внезапно проснулась от какого-то странного шума. Две мужские фигуры, – она с трудом, ещё сонная, распознала в них своих попутчиков, – схватив друг друга «за грудки», боролись. На фоне зеркала купе, отражавшего голубоватый ночной свет, падающий из окна, Руся видела, как метались два тёмных силуэта. Отдавая преимущество в молчаливой схватке переменно один другому, сопели и стонали. Она вжалась как можно сильнее в стенку купе, при этом очень осторожно, но плотно, накрыла ребёнка своим телом.
– Не смей, идиот, слышишь? – грозно шептал Михаил. – Твоих выкрутасов с меня хватит! Я ещё не забыл все твои подвиги в экспедиции!
Тут Михаил схватил противника за горло.
– Ну, всё, всё! Брэйк! – Прошептал Андрей, задыхаясь, и ухватил душившие его руки.
– Подумаешь, барышня нашлась! Кто она такая, – кивнул в сторону женщины, – знаешь? Нет! А чего печёшься о ней? Первым хочешь быть? Ну, так бы и сказал! Я не брезгливый!
– Заткнись, я сказал! Разбудишь! – Прошипел Михаил. – У тебя явно что-то с башкой! Или это следствие твоих ежедневных пьянок ещё там, в тайге?!
– Не напоминай лучше! – жарким шёпотом возразил он. – Нашёл, чем попрекать больного человека! Плохо мне, понимаешь?! Тоска эта, мороз этот! Холод собачий! Ни тёлок толком, ни кабаков! На фиг бы мне это, а? А всё папаша, как заводной! Давай, мол, с Мишкой, в экспедицию, мужиком, а может, и человеком станешь!
Руслане послышались в голосе взрослого мужчины обида и слёзы. Затем соседи успокоились. Старались говорить очень тихо. А она продолжала лежать, по-прежнему вжавшись, боясь шевельнуться, затаила дыхание!
– Слышь, Мишель? Где-то там у нас было? Я много водяры набрал!
– Ничего не получишь! Спать ложись! – Жёстко, грозным шёпотом произнёс Михаил.
– Ладно, друг! Поговорили! – Тоном капризного ребёнка ответил тот. Затем встал и дёрнул за ручку.
– Не дури, Андрей! Как маленький, ей-богу! Куда собрался?
– Здесь не наливают, ё-моё, поищем места другие, где люди сговорчивее!
– Ну, смотри, предупреждаю, я тебе не нянька!
Андрей вышел, плотно закрыв за собой грязную, полуразбитую купейную дверь. Руся снова закрыла глаза, немного расслабилась, вытянула ноги, отодвинулась, освободив немного простору сынишке. Затем услышала, как встал Михаил, глубоко вздохнув, вышел следом. Сон, как говаривала когда-то её бабушка, словно рукой сняло. Она привстала, сунула руку в сумку, чтобы достать сотовый, – просмотреть сообщения и узнать который сейчас час. Вспомнила, оставила дома. «Дома! Да был ли тот, построенный её мужем, Никитой, такой огромный, роскошный дом, настоящим, именно её домом?». Поднесла руку к окну, чтобы рассмотреть, который час. Миниатюрные золотые часики, – торопливые стрелки циферблата – подарок мужа за рождение сына, – показывали три часа ночи.