Попугай в медвежьей берлоге - стр. 11
Когда официант принес вино и начал разливать его по бокалам, я заметил в другом зале ресторана, более тесном и интимном, преподавателя японского языка. Толстощекого баловня судьбы тридцати лет, он сидел с двумя молоденькими студентками необычайной красоты. Они флиртовали и тоже что-то выпивали. Преподаватель японского языка слабо разбирался в грамматике, у преподавателя японского языка было скверное произношение и скудный словарный запас, за частные уроки он брал только долларами, взятки он брал как деньгами, так и элитным алкоголем, преподаватель японского языка имел свой личный кабинет на первом этаже Института филологии и имел дочку декана – прыщавую уродливую бабенку.
Вот в чем его секрет: дочь декана была настолько страшной, что даже самые изворотливые и расчетливые сукины дети не рисковали к ней подкатить, а он подкатил, и, естественно, она ответила взаимностью, декан был не против! О нет, он только обрадовался, что удалось эту страхолюдину хоть кому-то сбагрить. Поэтому декан и закрывал глаза абсолютно на любые фокусы горе-жениха. Хоть взятки, хоть шуры-муры со студентками, только бы он не бросил его одушевленное бревно. И не думайте, что я какой-то там переборчивый касательно женщин и сужу людей исключительно по внешнему облику. Вовсе нет. Уверяю, если бы вы увидели дочь декана при свете дня, а не в филологическом мраке института, то бежали бы без оглядки несколько суток, а потом сели бы на поезд и ехали бы три недели, а после еще два месяца плыли бы на пароходе, пересели бы на самолет, а потом на ракету! До чего страшный человек! Двухнедельный утопленник, облепленный жабами, – и тот красивее.
Пока Лена что-то там болтала, я представлял, как преподаватель японского языка ложится с дочерью декана в кровать, как он затыкает нос и зажмуривает глаза, как ее руки, напоминающие пакостные болотные растения, шарят по его спине.
Теперь-то спустя несколько лет размышлений до меня дошло, почему в институте царит мрак!
К вину принесли закуску.
– Я встречалась с Сашкой месяц назад, – сказала Лена (Сашка – наш однокурсник).
– И как он?
– Нормально, работает менеджером.
– И что втюхивает? – с усмешкой спросил я.
– Продает натяжные потолки вроде.
– Ооой, – выдохнул я. – Зачем тогда было учиться пять лет? Не понимаю таких людей.
– Сашка мне сказал, что ты преподаешь в КИМО на полставки…
– Чушь! – излишне громко выкрикнул я, чем привлек ненужное внимание посетителей и персонала.
– Но он сказал, что ты…
– Вранье! Сашка всю жизнь был треплом… треплом и пьяницей! У него вечно изо рта несет, он даже зубы не может почистить!
– Так ты не преподаешь? – спросила Лена.
– Преподавать?! Ха-ха! У меня нет на это времени. За копейки горбатиться. Дебилов учить… кому это надо?
Выпив два бокала вина, Лена немного раскраснелась и схватила меня за руку.
– Я в больнице две недели лежала, – сообщила она доверительным тоном. – Так тяжело было. Думала, я там кончусь.
– Две недели? А что случилось? Что-то серьезное?
– Имплантаты ставила.
– Куда?
– В грудь.
– И как ты себя чувствуешь? Я имею в виду, они ощущаются, мешают?
– Нет, я их вообще не замечаю.
– А какой теперь размер?
– Третий.
– А был какой?
– Второй. Хочешь потрогать? – И, не дождавшись ответа, она чуть подалась вперед и приложила мою ладонь к своей левой груди.