Попавший в некроманта 1. Выдать замуж баронессу - стр. 15
Изик был крупным парнем. Но олень крупнее волка, а толку? Олень бьется раз в году с другими оленями за возможность трахнуть олених. А волк охотится каждый день, и олень для него – просто мясо. Мясо, у которого есть рога и копыта.
Тим был охотником, волком. Изик – оленем.
И бой у них получился, как у волка с оленем. Крупный увалень замахивался от плеча, но Тим уходил от удара, подныривал под руку и бил. Бил в ребра, если получалось – в лицо. Выбил Изику передние зубы. Сломал, после нескольких ударов, ребра с одной стороны.
После очередного удара в сломанные ребра Мельников упал на колени, скрючился и завыл от боли и бессилия. Его дружки готовились напасть на Тима, один даже полез выдирать жердь из забора, но охотник вытащил нож. Взмахнул им по кругу:
– Замерли все! Убью, – прихвостни Изика испугались. По деревенским понятиям, драка один на один на кулаках – это одно, а всем скопом и с кольями – совсем другое. Тут охотник был бы в своем праве убивать. А что он сможет – никто не сомневался.
– Взяли эту падаль и свалили отсюда! – испуганные парни ушли, помогая согнувшемуся Изику.
И вот когда драчуны ушли, Тим бросил взгляд на Милку и понял, что она его победе не сильно-то и рада.
Разозлился. Схватил ее за руку, не особо скрываясь, утащил на сеновал.
***
На сеновале сказал Милке, что хватит ломаться, больше он ждать не собирается. Девка покапризничала. Тим пообещал, что принесет ей шкурок черно-бурой лисы, чтобы к шапочке она себе еще и новую шубу к зиме сшила. Милка ломаться перестала.
Вышли их отношения на новый уровень.
Теперь Милка уже не стремилась гулять с Тимом у всех на виду, после заката сразу на сеновал прибегала, когда он бывал в деревне. Там они занимались тем, чем обычно занимаются молодые парни с девушками. Только целку берегли, Милка всё еще не решила, идти ли ей замуж за Тима.
Лисиц ей на шубу парень принес, у него с прошлой зимы были запасены шкурки.
Правда, зимой, когда оказалось, что сам он ходит в куртке и чулках из куниц, девушка обиделась, что ей только лисы достались. Пришлось объяснять, что Милке эта шуба нужна только до колодца дойти и там покрасоваться, а он целыми днями по лесу бегает. У него требования к одежке другие. Вроде перестала губы кривить, но осадочек остался. Пришлось ей куницу принести еще и на муфточку для рук.
Интересно, что хоть парень испытывал настоящую страсть к Милке, и дарил подарки от души, но голову он до конца не терял. Понимал, что, несмотря на все поваляшки на сеновале, девушка еще не стала ни его женой, ни даже сговоренной невестой. Хотя он предлагал. Эта неопределенность вызывала подозрения даже у наивного и влюбленного Тима.
***
Воспоминания о подружке разбудили желание и напомнили, что тело очень-очень соскучилось по сексу. В тот момент, когда душа меня-земного вселилась в тело Тима, он как раз бежал в деревню, планировал свидание с Милкой.
Мысли перекинулись на важный вопрос: а что Тим знает о том, что с ним случилось? Я-земной погиб от пули снайпера, это понятно. А я-Тим?
Этот вопрос оказался слишком сложным для перевода. С переводом вообще всё было сложно: любое слово, скажем, «смерть» на русском и «смерть» на низотейском – это два разных понятия, которые никак не связаны и лежат в разных массивах моей памяти. А объяснить зрительными образами про смерть и замену души – это каким нужно быть профи в игре в «крокодил»!