Попаданка в беременную. Лишняя жена дракона - стр. 24

— Ненавидит? — переспросила я хрипло. — За что, Лея? Что я сделала?

Она посмотрела на меня с такой безграничной жалостью, что мне стало не по себе. Она оглянулась по сторонам, словно боясь, что нас могут подслушать, и шагнула еще ближе.

— Мне так жаль, что ты ничего не помнишь… — Она говорила тихо, почти срываясь. — Все началось примерно за месяц до вашей свадьбы. Тогда Дамиан еще не был лордом Арденом. Он был просто Дамианом. Да, из древнего и сильного рода, но без титула, без замка и богатств. Наш отец был против вашего союза, он считал его бесперспективным.

Я молча слушала, и ледяной ужас сковывал мое сердце.

— И когда Дамиан уехал по делам клана, пообещав вернуться и все уладить, отец нашел для тебя другую партию. Барона Гривуса. Старого, но очень влиятельного и богатого. И ты… ты согласилась. Ты написала Дамиану письмо, в котором разрывала все отношения. Ты написала, что не можешь ждать вечно и хочешь другой жизни.

Так вот оно что. Не страсть. Не измена. А холодный, безжалостный расчет. Предательство было не в том, что она отдала другому свое тело. Она продала их любовь за титул.

— А через месяц Дамиан вернулся, — голос Леи дрожал от сдерживаемых слез. — Но уже не просто Дамианом, а лордом Арденом, главой Драконьего Утеса. Оказалось, в той поездке погиб его дядя, и он унаследовал все. Он прискакал к нам, чтобы забрать тебя, но узнал, что ты уже обручена с бароном.

Лея умолкла, переводя дыхание.

— Никто не знает, что он сделал. Но помолвка была расторгнута в тот же день. А барон Гривус поспешно уехал в свои северные земли и больше никогда не появлялся при дворе. А Дамиан… он взял тебя в жены.

Она закончила, и в коридоре повисла мертвая тишина. Так вот что я видела в его глазах. Не просто ненависть. А бесконечное, ледяное презрение к женщине, которая его предала.

Я сделала глубокий вдох, выдохнула и подняла глаза на Лею.

— А что здесь делаешь ты, сестрица?

Вопрос был не праздным. Она не замужем, почему она живет здесь, в доме мужа своей сестры, а не в нашем родительском доме?

Лея густо покраснела, ее щеки залил такой яркий румянец, что он был виден даже в тусклом свете коридора.

— Кристен, что за вопросы… — пролепетала она, отводя взгляд. — Отец решил, что тебе нужна поддержка после… всего. Я здесь, чтобы заботиться о тебе.

Она явно уходила от ответа, и я уже собиралась надавить, когда внезапная, острая боль пронзила мой висок, заставив зажмуриться. Мир качнулся, и тусклый коридор сменился ярким светом.

Воспоминание.

Яркий солнечный день. Я стою на верхней площадке широкой лестницы, одетая в легкое летнее платье. В моих планах — спуститься и погулять в саду. Внизу, в холле, залитом светом, стоят двое: Лея и Дамиан. Тот самый Дамиан из хорошего воспоминания — молодой, улыбчивый, еще не отягощенный титулом и ненавистью. Он что-то с улыбкой рассказывает Лее, а та смотрит на него снизу вверх, и ее щеки пылают. Она смотрит на него, как влюбленная дурочка.

Волна иррационального, жгучего раздражения поднимается во мне. Ревность. Глупая, ядовитая ревность к собственной сестре. Я отшатываюсь от перил, прижимаясь к стене, чтобы они меня не заметили. Зачем я это сделала? Сердце стучит, как сумасшедшее, мешая разобрать слова. Я заставляю себя успокоиться и прислушиваюсь.