Попаданцы. Мир Таларея. Книга 1 - стр. 24
После родов верная соратница Олега похорошела ещё больше. Мощь его магического «Омоложения» возвращала королеву Тарка словно бы не к сорока годам, а к тридцати. И только мудрость много повидавшего и знающего человека, затаившаяся в глубине её глаз, выдавали истинный возраст Гортензии.
– Правда быстро обернулся, – сказала королева, увидя вошедшего друга. – Убирайтесь, – махнула она слугам.
– Что, переговорила с виконтом? – Олег сел на широкий (человек пять могло бы разместиться, не сильно теснясь) диван и принял от девушки-служанки, с которой провёл прошедшую ночь, высокий бокал с клюквенным морсом. – Много у него нашлось что добавить к письменному докладу?
Один из таркских дворян, привлечённый Гортензией к дипломатической службе, ездил с посланием Олега в Крин, где провёл больше месяца в ожидании приёма у императора Уртанса. Аудиенции виконт не получил, зато поприсутствовал на общем приёме иностранных гостей, на котором публичных унижений и насмешек ни в свою сторону, ни в адрес псковского государя не услышал. Однако полученное им на том мероприятии ответное письмо восьмидесятилетнего Уртанса в завуалированной форме содержало и то и другое. Гортензия каждое из мутных мест в ответе кринского владыки подробно при Олеге разобрала и объяснила.
Вернувшийся виконт написал весьма толковый пространный отчёт обо всём, что он наблюдал и слышал при дворе Уртанса и в его столице, а сегодня утром, пока император с королевой Саарона ездили в Промзону, ответил на вопросы своей начальницы и государыни.
Прежде чем ответить, королева Тарка развернула на большом овальном столе карту Тарпеции, наверняка отобранную у мужа, там даже значки, обозначающие расположение полков, бригад и штабов корпусов имелись.
Если географическая точность изображений континента, составленная ещё картографами прежних времён, была вполне приемлемой, то вот политические границы наносились весьма приближённо.
В отношении Псковской империи и государств, в неё входящих, благодаря открытию воздухоплавания, ситуация с точностью карт стала исправляться в лучшую сторону.
На следующий год Олег намеревался провести ещё и перепись населения на всей территории Псковской империи, ибо, к своему стыду, количество подданных знал весьма приближённо.
Феодалы здесь вели учёт народонаселения крестьянскими подворьями и кустарными мастерскими, а городские власти – налогоплательщиками. Сколько где проживает детей и стариков или тем более служит рабов, никто не считал. В общем-то, из-за высокой детской смертности и частыми расправами с убийством над невольниками такой подход властей был понятен, но для Олега неприемлем.
У себя в Сфорце попаданец организовал более-менее приличный учёт всего, в том числе и количества проживающих в его личном императорском домене людей всех сословий и возрастов. Предложение Кары считать рабов отдельно со скотом Олег, хмыкнув, отклонил.
Жаль, конечно, что ради улучшения контроля дел в государстве пришлось увеличивать бюрократический аппарат в городах, а в столице и вовсе построить отдельный от императорского правительственный дворец, вытянувшееся вдоль мраморной набережной Псты на сотню метров здание (Олег сделал его с большим запасом в расчёте на дальнейший рост государства и чиновников), к которому проложили ещё одну ветку конки.