Поп - стр. 3
– Что же ты там стоишь, Хава! Иди, батечка поговорит с тобой.
– Не надо, лучше я к ней подойду, – отстранил отец Александр Моисея и добавил: – С глазу на глаз.
Он подошёл к Хаве и бодро начал с ней беседу, уговаривая:
– Ты должна осознавать, дева, что сей поступок может быть самым важным в твоей жизни.
– Я осознаю, батюшка, – хлопала она в ответ длинными и пушистыми ресницами.
– До конца ли? Ведь только подумай, какое горе ты принесёшь родителям и сестрам своим, отрекаясь от их веры и принимая лучезарный свет Православия!
– Но ведь и сказано в Писании, что оставь родителей своих и приди ко Христу, и что помеха ближние человеку.
– Это сказано, я не спорю. Но учти, что Православие накладывает на человека величайший груз ответственности. Сейчас, в вере народа своего, ты ответственна только за ближних, а, покрестившись, станешь ответственна и за ближних, и за дальних. Так только за своих единоплеменников, а так – за все народы мира. Осознаёшь ли?
– Да, батюшка. Я сознательно хочу принять веру в Христа, и ничто меня не остановит!
Моисей послушно стоял у крыльца и вглядывался в фигуры дочери и священника, пытаясь понять, куда склоняются чаши весов. Отец Александр продолжал беседовать с девушкой, и так и сяк уговаривая её основательно всё взвесить. Он совершал такие жесты, что со стороны можно было подумать, будто он гонит от себя девушку. Наконец, та даже перестала с ним спорить, покорно выслушивая.
– Господь простит тебя, если ты останешься при своих и будешь доброй, нежной матерью, ласковой женой, честной соседкой, если никому не причинишь зла в своей жизни. Господь простит, что ты будешь тайной христианкою. Но если ты примешь таинство крещения и будешь худой христианкою, тебе уж не будет прощения. Иной и у нас думает: «Я крещёный, стало быть, уже спасённый», а оно далеко не так. Крепко задумайся над моими словами и не спеши. Обещаешь ещё раз всё взвесить?
Девушка долго молчала, потом устало произнесла:
– Теперь обещаю. Подумаю. Может, оно и верно…
И так она это сказала, что отец Александр вдруг испугался силы своей же собственной проповеди и с лукавой улыбкой добавил:
– Ну а уж коли не передумаешь, я лично тебя и окрещу. Хава это ведь Ева по-нашему? Будешь Евой, в честь прародительницы рода человеческого.
Она подняла ресницы и вмиг всё поняла, засияла радостной улыбкой.
– Ну, иди к папаше своему, – сказал священник и добавил громко, для Моисея: – Крепко подумай, дева!
3
В ту же ночь она ему приснилась. Увидел отец Александр во сне, будто эта дочь Моисея сидит в лучах солнца на подоконнике и говорит:
– Ты думал, я муха? А я не просто муха. Я – война.
4
На другой день было воскресенье, чудесное солнечное утро, пели петухи, мычали коровы, блеяли овцы и козы, звенели вёдра, раздавались бодрые голоса, у отца Александра было особо хорошее настроение. По пути в храм он заметил приехавшего на побывку солдата:
– О! Раб Божий Кирилл воин на побывку прибыл. Добро пожаловать в храм!
– Вот ещё! Я только на кладбище. К отцу на могилу…
– И напрасно! Нынче день всех святых. А также и твой праздник. Двух Кириллов – Кирилла Александрийского и Кирилла Белоезерского.
– У вас, попов, каждый день праздники, – засмеялся Кирюха и поспешил на погост.
– Эх! Кирюха-горюха! – покачал головой священник и вошёл в храм.