Помощница-беглянка - стр. 9
– Ну, ты ж все равно с секретаршами не спишь?
– Чего и тебе желаю! Не спать с секретаршами! И сука – с моими секретаршами!
– Я тебя умоляю! Кому от этого хуже стало?
– Нильс, я тебе русским по белому говорю. Отстань. Эта девочка не такая, как все, если я что-то понимаю в людях. Знаешь, как я ее прессовал? Самому стыдно, как у ребенка конфетку отбирал. Хуже даже. А она нашлась, выстояла. Правда, ни фига не понимает в работе, вообще удивляюсь, как она рискнула сразу на помощника заявиться. Она искренняя. Сейчас таких не делают. Лимитированная партия.
– Так я б в эту партию с удовольствием членские взносы и делал бы!– хохотнул непробиваемый Нильс.
– Ты не боишься, что один из последующих членских взносов будет в венерологию?
– Ой, не строй из себя рекламу «дюрекса»! Ритка моя чистая, с остальными по уму.
Глеб сокрушенно покачал головой. Уже скоро и седина в бороду, а он никак не уймется. Или ищет ту единственную? И тут же сам себя одернул – Нильс и моногамность – это параллельные прямые.
И друг, словно прочитав мысли, продолжил.
– Я же Лев! А лев живет в прайде – вокруг него минимум десяток самочек. Вот он и выполняет свои супружеские обязанности чуть ли не круглосуточно.
– Отстань от девчонки, еще раз говорю. Могу я, наконец, работать с помощницей, от которой не тянет твоей похотью. – Глеб начинал уже злиться.
– Так я не понял, ты чего ерепенишься из-за этой лапки? Или сам на нее виды имеешь? – подозрительно покосился на друга Нильс.
– Ничего я не имею, ни видов, ни планов. Просто к этой девчонке нельзя с хреном наперевес лезть, – Глеб попытался свернуть неудобный разговор. Однако Нильс, который был убежден, что максимально покрытое количество телочек – это условие выживания его, как особи, привык добиваться своего.
– Да брось ты! Обычная девчонка. Красивая, скромная. Не я, так другой объездит ее. Ей сейчас лет двадцать. А видел ты таких тридцатилетних? Нет! Бабки в глазах мелькают быстрей, чем в счетной машинке, задаром ноги не раздвинут. Опытные патамушта.
– А может, они и становятся такими из– за таких, как ты? Они ж в тебя влюбляются, летят, как мухи на…
– На говно?! – зловеще продолжил неоконченную фразу Нильс.
– Ну сам сказал! Я вообще-то имел в виду пчелы на мед, но вышло не так.
– Ага, оговорочка по Фрейду? Да чтоб ты понимал – у молоденькой девочки должен быть прецедент, эталон, по которому она может мерять других мужиков и не опускать планку. Она должна знать, что чего –то стоит, а не раздвигать ноги перед тем, кто расщедрится только на Бургеркинг.
И кстати, стервозность – это нормальное состояние для бабы. Если она не научится с мужика деньги качать, значит, с нее будут качать внимание, заботу, секс, и она будет соплевытерин и принеси-подай. И получать из подарков будет только дохлые тюльпаны на 8 Марта. Ты этого хочешь для своей киски?
– Я тебе сказал – не лезь! – Демов нахмурился. В словах Нильса была правда, но что-то мешало ее признать. Он понимал, что сначала все по любви… Тут его за горло опять схватила обида, которую он считал уже забытой. Но она, как герпес, поселившийся в организме – стоит упасть иммунитету – и он тут как тут. Он вспомнил Ренату. Наивная, чистая девочка, доверчиво льнущая к нему. Красивая, утонченная. И куда потом делась ее утонченность и чистота? Или он все-таки не замечал чего-то? Но копаться в этом и бередить душу не хотелось.