Помощница - стр. 12

Я пропускаю мимо ушей его гневный посыл и делаю ещё один шаг вперед.

- А что болит?

- Тебе какая разница? – устало отвечает Алекс и я снова шагаю в их сторону.

- Может быть я смогу помочь.

Степанов на секунду прикрывает веки, а потом тихо говорит.

- Зубы лезут.., а теперь проваливай, твоя помощь не нужна!

Приблизившись к отцу с сыном, я смотрю на корчащего Андрюшу.

- Бедненький… Болит у тебя, маленький, - ласково лепечу карапузу, отчего он неожиданно замирает.

Мокренькие глазки устремляются в мою сторону, а малюсенький ротик медленно прикрывается.

- Давайте я его возьму? – тяну руки к малышу и поднимаю взгляд на Алекса.

Мужчина щурит глаза и с угрозой в голосе отвечает.

- Ты что задумала?

- Я хочу помочь, только и всего. Просто попробуйте дать малыша мне. В деревне соседские дети всегда вокруг меня бегают. Даже самые маленькие.

Видно как в течение нескольких секунд Алекс борется с собой, но наверное усталость всё же берет верх и он уступает.

- Только смотри… Без глупостей, - цедит мужчина и передает мне младенца.

Как только в моих руках оказывается ребёнок, моё тело буквально прошибает непередаваемыми ощущениями. Такого восторга я давно не испытывала. Необычайное тепло маленького ангела словно проникает под кожу, а иначе что это разливается и мягко сжимается внутри. Охвативший меня трепет заставляет прижать крохотный комочек к себе, чтобы сразу почувствовать его чудесный запах.

- Ну ты чего плачешь? Зубки болят.., - грудным голосом лепечу я и вглядываюсь в его огромные, наполненные недавними слезами глаза, - тише… тише… маленький принц… боль обязательно уйдет. Знаешь как у меня недавно зубы болели… Я тоже плакала, правда… А потом, я пошла к волшебному доктору и он починил мои зубки…

Я говорила и говорила, и как ни странно, но Андрюша слушал мои сбивчивые и глупые речи. Теперь его глазки неотрывно следили за моим ртом и он даже потянул к нему ручку.

Если бы не строгий взгляд его отца, я бы точно расплакалась: от щемящей жалости к малышу, от жалости к Алексу, от несправедливости, которую спровоцировала моя кровная сестра.

Вот как можно портить жизнь больному мужу, хоть и бывшему, и этому малышу? Им ведь действительно нужна помощь. Взаправду. А не вся та мерзость, которую задумала Ольга.

Притянув малыша ещё ближе, я начинаю тихонечко ему петь, отчего у Андрюши вначале останавливается взгляд, а потом он и вовсе прикрывает глазки.

Пою самую обычную колыбельную, а хотелось бы спеть что-то особенное. Этот малыш заслуживает самой трогательной песни.

Когда же Андрюша начинает сопеть, я медленно поднимаю взгляд на Алекса.

Мужчина так и стоит посреди комнаты. На меня он не смотрит, а вглядывается в темноту за окном. Сейчас его лицо не источало злость или агрессию… нееет. В эту секунду передо мной стоял до ужаса уставший мужчина, с бледной кожей и взлохмаченной шевелюрой. Но самое главное, в его взгляде не было жизни. Он скорее существовал и даже сын почему-то не наполнял Алекса жизнью.

Вдруг мужчина резко поворачивает голову к нам с малышом, и сухо говорит.

- Надо положить его в кровать… Вот сюда, - указывает Алекс на светлую деревянную кроватку, а я на автомате перевожу взгляд на его грудь.

Почему-то сразу вспоминаются слова Ольги о повышенной волосатости бывшего супруга. На мой взгляд, волос было не так много, чтобы они вызывали рвотные позывы. Тем более если бы это было тело любимого мужчины…