Помни обо мне. Две любовные истории - стр. 19
В комнате были Залесский и трое его приятелей. У капитана, несмотря на усталый вид, глубокие глаза блестели лихорадочным блеском.
– Садитесь, – пригласил Залесский за стол. – Приношу извинения за доставленное вам беспокойство и временные неудобства. Долго не задержу. Окажите любезность – передайте братцу записку. Пять минут… Потерпите? Вихров, чернила!
Залесский стремительным крупным почерком исписал страницу, не перечитывая, свернул ее вчетверо и протянул Георгию. Губы его были сжаты плотнее обычного.
– На словах можете передать Лавру Николаевичу…Надеюсь, вы застанете его в полном здравии. Так вот, передайте ему, что я вполне удовлетворен. Не полностью, а вполне. Прощайте, сударь. Надеюсь, Господь не сведет нас больше в подобных обстоятельствах. Кстати, вы первый, кто сам освободился от этого узла. Поздравляю. Вихров, проводи!
Георгий неожиданно для себя улыбнулся в ответ и заметил, что его улыбка пришлась Залесскому по душе. Спрятав в карман письмо, Суворов вышел. С крыльца был хорошо виден спуск к Куре. Значит, к дому Софьи идти надо вдоль берега, вон туда.
Георгий застал дом Софьи опустелым. Он не был разграблен, но, кажется, в нем перевернули всё вверх дном. Никого не было. Георгий ходил по комнатам первого этажа, рассеянно отмечая следы некоей системы. Тут определенно что-то искали, и искали заведомо известную вещь. Их интересовала только она. Он поднялся на второй этаж и вошел в комнату, где брат прятал шкатулку. Под диваном ее не оказалось. В этой комнате порядку было больше, чем в других. «Значит, нашли сразу», – решил Георгий и в задумчивости опустился на диван. Достал письмо Залесского, развернул его.
«Милостивый государь! У меня гостит сейчас Ваш брат. Только что пробило девять часов, и я всё утро решал, как поступить с ним. Но, знаете ли, он мне решительно нравится. В нем нет Вашей безумной отчаянности. Она, разумеется, производит впечатление на дам, но военному человеку от нее можно сойти с ума. Он наивен, он чище Вас, он чист как алмаз – пусть живет. Надеюсь (люблю это слово), надеюсь, что его скорое возвращение как-то компенсирует Ваши утраты. Впрочем, что они, когда в руках у Вас, мой друг, несравненный перл, сама богиня византийско-колхидской мудрости, хотя и с тюркским корнем – джан? Надеюсь, мудрости этой Вам хватит, чтобы оставить меня в покое и не тревожить по пустякам. Мой Вам совет: не ищите меня, ибо я, как ветер в поле, гуляю, где хочу. Полагаю, Вы, как суровый потомок генералиссимуса, окажете такую милость ветреному потомку литовского дворянина с русскими корнями? Остаюсь преданным Вам и прочее, капитан Залесский, граф».
Подписи и даты не было. «Какой же я дурак, – подумал Георгий. – Чистейшей воды дурак!»
VIII
Георгий очнулся, в комнате был полумрак. Он лежал на диване, на котором после бессонной ночи и всех приключений проспал весь день. Ему приснился какой-то сон, но он выскользнул из памяти, а с ним и что-то важное, что-то…нет, не вспомнить.
Георгий со свечой в руке обследовал весь дом. Окно в комнате, где обычно спал брат, зияло пустотой, на полу валялись стекла, щепки от притолоки, на подоконнике бурела высохшая кровь. В дереве застряла пуля. Значит, Лавр спасся, а с ним ушла и Софья. Неужели она тоже спрыгнула отсюда? Георгий перегнулся через подоконник – на земле что-то темнело. Он спрыгнул вниз, поднял пистолет. Это был маузер с полным магазином патронов. Скорее всего, запасной пистолет Лавра, отдававшего предпочтение нагану.