Помни меня - стр. 21
– Не целуй меня! Я уже большой, – запротестовал он, пытаясь уклониться от ласки, и я послушала его, перейдя к шутливой щекотке.
Против неё Лисёнок ничего не имел и заливисто визжал, то подставляя под мои пальцы бока, то уворачиваясь. Я тоже смеялась, но по щекам градом катились слёзы. Такую сцену и застал Максим, войдя в спальню.
– Зачем разбудил маму? – он присел на кровать и перетянул смеющегося сына на колени.
Лисёнок ничуть не смутился строгого тона и принялся выкрикивать:
–Хочу на каток! Хочу на каток!
– Что случилось? – Максим с удивлением провёл рукой по моей щеке. – Почему ты плачешь? – Просто счастлива, что вы у меня есть. Не представляю жизни без вас.
– Глупенькая, – он легко коснулся губами моего виска, обнял одной рукой меня, а другой притихшего Лисёнка.
Не знаю, сколько мы просидели так. Мне бы хотелось, чтобы возникшее ощущение близости и счастья длилось как можно дольше, но у Максима были свои планы.
Он поднялся с кровати и подхватил Лисёнка:
– Не знаю, как ты, а твоя семья, очень голодна. Пойдём завтракать. Иначе всё остынет.
Всё ещё не веря в происходящее, я накинула халат и послушно пошла за мужем.
Стол на кухне накрыт. На тарелке золотятся румяные гренки. Чай заварен. Тонко нарезан сыр и сервелат.
– Лисёнка уже накормил кашей, – отчитался Максим, наливая кипяток в кружки.
– М-м-м, как вкусно, – простая еда показалась потрясающей.
– Да ладно, не льсти мне, ешь быстрее, и гулять поедем. Лисёнок уже извёлся от нетерпения.
Я растерянно жевала бутерброд, пытаясь понять, как очутилась дома.
Мои сны раньше были бессвязными, странными и практически не оставляли после себя воспоминаний. Но сейчас я до мелочей помнила приснившийся ночью кошмар. Незаметно от Максима я ущипнула себя за руку. Больно. На коже остался след от ногтей. По идее, такая простая проверка должна была успокоить меня, но я не могла избавиться от ощущения, что что-то не так.
– Какое сегодня число? – спросила я у Максима.
– Второе.
– А месяц?
Максим поднял брови, а Лисёнок, занимавшийся перетаскиванием вишен из вазочки с вареньем в кружку, даже оставил своё занятие и уставился на меня, скопировав выражение лица отца.
– Январь, Марин. Кажется, вчера кто-то перепил шампанского.
– Наверное, перепила, – согласилась я и тут же огорошила Максима следующим вопросом. – А с кем?
– Мама и дядя Боря приходили вчера.
– А Новый год мы как отметили?
– Марин, что с тобой? – в глазах мужа отчётливо читались тревога и непонимание ситуации, но ответ я всё же получила. – Посидели как обычно, семьей. Мама, папа были. Лисёнку подарили огромную железную дорогу.
Максим промолчал, а потом задумчиво добавил:
–Ты пугаешь меня, Марин. Голова не болит, не кружится? МРТ изменений не показала, но ты же знаешь, что для диагностирования сотрясения имеет значение и субъективная симптоматика.
– Всё нормально. Голова немного болит, – я пощупала затылок и, как ни странно, почувствовала не ёжик отросших волос и неровный рубец, а большую шишку.
Словно желая удостовериться в словах мужа, я поднялась из-за стола и прошла в гостиную. Здесь мне пришлось проявить осторожность, чтобы ненароком не наступить на железную дорогу, занимающую практически весь ковёр. Лавируя в переплетении путей, перешагивая через мосты, тоннели и стараясь не задеть крошечные станции и дорожные знаки, я пробралась к окну и отодвинула занавеску.