Поминая былое - стр. 3
Вкладыш в дипломе неожиданно вызвал острую аллергическую реакцию – ходячая реклама несколько раз презрительно чихнула, словно обиженный кот перед миской с недоваренной РБУ. Наверное, тоже обратила внимание на итоговую оценку по анатомии… Или гистологии… Или органической химии… Или на какую ещё из двадцати четырёх предметов, кроме, конечно, физкультуры и научного атеизма с историей КПСС, по коим я имел твёрдые познания на отлично. В Бюро меня брали явно не из-за оценок. В который уже раз с удовлетворением отметил своё неотразимое природное обоняние…
Как выяснилось позднее, приняли меня с испытательным сроком, длительность которого никто толком не пояснял. И только я начинал заводить унылую шарманку по этому поводу, все странно замолкали и старались побыстрее покинуть общество нудной личинки на должность судебно-медицинского эксперта. Словно прокажённого фарисея. Оставалось только ждать второе пришествие, которое научный атеизм, помнится, настойчиво отрицал…
В первый трудовой день я получил место в кабинете за старым письменным столом, познавшим лучшие времена в самом начале правления героя анекдотов Леонида; косоногий стул, судя по печальному звучанию, изготовленный той же фабрикой музыкальных инструментов, что и стол; и одно из первых персональных детищ большого синего гиганта со стёртой клавиатурой и монструозного вида монитором.
Набираться уму-разуму меня передали в твёрдые руки неординарной личности, живой легенде судебной экспертизы – Самаэль Самаэльевичу Тиксову. По слухам, он начинал путь эксперта ещё при легендарных сталинских порядках, когда небрежность в экспертизе вполне могла привести на нары или прямиком на стол родного Бюро с аккуратным огнестрельным ранением в os occipitale. Те жестокие времена выработали в Самаэль Самаэльевиче скрупулёзное знание дела и патологическую требовательность к другим. К сожалению, в настоящее время этих других единственным числом представлял только я. А так как отныне кабинет мы делили на пару, приходилось раз за разом переписывать протоколы вскрытий из-за банальных грамматических и синтаксических ошибок. Словно заштатному корректору в типографии.
– Самаэль Самаэльевич, а кто меня проведёт по Бюро? – Быстро освоившись в кабинете, я решил прошвырнуться и по самому трёхэтажному зданию.
Сказалась флотская привычка, когда каждого новобранца в обязательном порядке прогоняли по плавсредству, особо акцентируя внимание на местах, куда в силу ограниченности ума или недостатка сообразительности вход в одиночку с этого момента строго-настрого запрещался.
Сосед по кабинету на миг отвлёкся от монитора и недовольно буркнул:
– Мне больше делать нечего, как проводить бесплатные экскурсии по памятным местам? Ноги в руки и шагай сам, осваивайся.
Получив добро на самостоятельный анабасис, я заглянул к своему давнему товарищу ещё по первым двум курсам мединститута Терёхе. Жизненные пути наши разделились в военкомате, где меня записали в плавсостав, а он поразил членов военной комиссии демонстрацией идеальной параллельности стоп с холодным кафелем пола в кабинете хирурга. И вот сама Судьба свела нас вместе снова. Это Терёха позвал на работу в судмедэксперты, под пиво красочно расписывая плюсы в виде заоблачных зарплат и дармового молока в пирамидальных пакетиках…