Помещик. Том 7. Крестоносец - стр. 7
В принципе, он был уже психологически готов к такому раскладу.
Но! И это важно!
Он не стремился к уничтожению Московской Руси в братоубийственной войне. А она, без всякого сомнения, началась бы, выступи он против Царя. Да, столицу и какие-то опорные пункты Андрей занял бы без проблем. Но в его жилах не текла кровь Рюриковичей. А значит, его бы не приняли. И за спиной шептались бы. Обязательно бы шептались и плели интриги. Ведь всем мил не будешь. И о том, сколько в таких условиях можно прожить, ярче всего свидетельствовал пример Александра Македонского и Гая Юлия Цезаря.
Как там пелось в песне? Я знаю, что дальше свои же и раньше… меня грохнут в той роще. Так будет всем проще…
Так что Андрей решил сделать ход конем и повторить прием Наполеона Бонапарта. Для чего остро требовалось убедить Царя в необходимости таких мер. А как это сделать? Правильно. Говорить правду. Ну… почти всю. И обильно сдабривать ее мистикой. Чтобы он сам увидел в этом поступке спасение для себя и своей династии. Чем он и занялся, быстро сочинив подходящий сценарий…
– Опасно? – удивился Иоанн Васильевич.
– Да. Очень опасно. Теперь начнут создаваться два центра силы. Один вокруг тебя, другой – вокруг меня, из-за чего державу либо разорвет, либо мы с тобой, оказавшись заложниками ситуации, будем вынуждены сойтись в борьбе за власть. Даже несмотря на то, что я этого не желаю. Понятно, не сейчас. Но не в такой уж и отдаленной перспективе. Я бы мог совершить самоубийство, но это грех. А тебе мое убийство не простят. Нужно что-то предпринимать… уже сейчас… причем спешно…
– Предпринимать? – грустно спросил Иоанн Васильевич. – И что тут предпримешь?
– Я должен отправиться в какой-нибудь далекий поход и закрепиться там. Достаточно далеко, чтобы меня перестали воспринимать как центр власти здесь, на Руси. Но этот поход не должен быть лишен смысла и выглядеть надуманным.
Дальше они перешли к обсуждению.
Царю в целом весь этот разговор не нравился. В том числе и потому, что он знал – его сейчас внимательно слушает Анастасия, Царица. Со всеми вытекающими последствиями. Ведь воевода не только спас Царя от гибели, но и своим телом закрыл ее от стрелы. Вполне возможно ставшей бы для нее смертельной. И сейчас Андрей также явно проявлял поведение верного трону человека. Именно поэтому Государь пытался убедить его, что тот ошибается. Но тщетно. Ибо граф раз за разом на пальцах давал очень точный и дельный расклад ситуации и того, как они окажутся заложниками обстоятельств и ожиданий людей в самом скором времени. Что закончится для Руси самым печальным образом.
– Кто ты? – наконец спросил Царь, уставший от пустого спора.
– Человек. Если так вообще возможно назвать того, кто живет второй раз. М-да. Знаешь, когда-то я очень хотел жить. Любой ценой. Я считал, что Вселенная несправедлива ко мне. Но теперь…
– Что теперь?
– Я не знаю, что теперь.
– Ты же говорил, что пришел, дабы защитить Рюриковичей.
– И я это сделал. Я сломал лицо Степи. Натянул глаз на жопу боярам. Укрепил твою власть. Показал, что нужно делать с армией и как воевать. Но дальше-то что?
Произнес Андрей и, пройдясь по комнате, уставился на огонек масляной лампы. Его лампы. И после долгой паузы тихо начал декламировать:
– Каждый верит, что в полотне жизни сам выбирает по нраву нить. Только вот у судьбы есть на всех свой план, невозможно ей угодить. Ее мудрое сердце и добрый нрав – это сказки для простаков. Ведь она не уймется, не обокрав, оттого мой девиз таков: делай то, что должен, будет то, что будет, кто-то тебя поддержит, кто-то тебя осудит. Главное – мир уже не забудет!