Помещик. Том 7. Крестоносец - стр. 17
– ЧТО?! – ахнул князь Антиохии.
– Мы мечтаем о том, чтобы ты принял венец Василевса. Ни у кого из нас нет ни капли сомнения в том, что ты действовал не наугад. Твои поступки выглядят безумными. Но… если допустить, что ты знал… все знал, так же как с легионом, то многое меняется. И прежде всего это означает – власть османов стала крайне ненадежна. И у нас есть шанс все возродить.
– Тебя не смущает, что я по крови простой сипах? Или как у вас тут говорят? Обычный безродный воин. Практически Конан Киммериец или Грогнак Варвар.
– К сожалению, я не знаю, кто такие этот Конан и Грогнак. Но спешу тебя успокоить – в истории Римской империи каждый третий Василевс такой, – по-доброму улыбнулся Патриарх, будто бы говорил какую-то прописную истину ребенку.
Андрей же ни разу не обрадовался от этих слов.
Корона Византии не входила в его планы. Он ведь сюда пришел на время, дабы получилось решить важнейшие стратегические планы там, на севере. А тут… ну… просто развлечься. Как в свое время Наполеон Бонапарт в Египте, когда заработал еще немного славы и позволил Директории основательно обосраться.
Его собеседник же словно читал эти мысли. Улыбался. И рассказывал о том, насколько хорошо ему будет именно тут. Какая это великая миссия. И что на севере для него нет будущего. Ибо Палеологи отравили дом Рюриковичей, из-за чего они перестали ценить таких нужных и важных людей, как Андрей. Да и для жены с детьми на юге будет лучше. Здесь теплее. Фрукты. Море. И так далее…
– Ты же понимаешь, что я не могу согласиться на твое предложение? – после долгого молчаливого размышления спросил Андрей.
– Понимаю. Сейчас не можешь. Но мы готовы ждать.
– Ждать у моря погоды?
– Ты и сам поймешь, что у тебя нет иного выхода. Всевышний ясно дал понять, чего хочет. Он указал своим перстом на тебя. И кто мы такие, чтобы с Ним спорить?
– А если я ограничусь Антиохией и Триполи? Там ведь тоже юг, море и фрукты.
– Ты? Ограничишься? Скорее Иоанн Московский сам верхом на коне поведет своих воинов в решительную сечу, чем ты уймешься. Вокруг тебя все вскипает. Вокруг тебя вершится история. Ты хоть сам веришь в то, что способен к покою? – хохотнул Патриарх. – Ты Император. Настоящий Император[11], который всегда на острие клинка. Тот, за кем идут воины. Именно такие, как ты, приходили к столице и свергали старых, стухших Василевсов. Впрочем, вижу, сейчас тебе нужно время, чтобы все обдумать и понять смысл моих слов…
Патриарх встал и поклонившись, вышел. Оставив напоследок на небольшом столике золотое кольцо-печатку.
– Что это?
– Твоя печать. Мы сделали ее, опираясь на печать Константина[12]. Мы считаем, тебе она пригодится…
Иоасаф ушел.
А Андрей еще долго смотрел ему вослед. Он подозревал, что ему предложат что-то интересное. Но корону Римской империи… Это превышало любые самые смелые его ожидания. Знали, собаки, с каких козырей заходить…
– Хозяйка, – произнес слуга, подходя к Марфе. – Голубиная почта.
Сказал и, чуть поклонившись, протянул ей крошечный свиток.
Он приняла его.
Развернула и чуть нервно дернула щекой, прочитав:
«Прибыл на болото. Лягушки громко квакают. Мойте руки с мылом…»
Перед отбытием «на курорты Анатолии» Андрей усвоился с супругой о особых кодовых фразах и словах, которые позволяли бы им обмениваться важной информацией. И при этом не опасаясь утечки.