Помеченные Сварогом - стр. 7
Он вернулся в свою одинокую избушку. Взбудораженные нервы, смятение, страх и целая гамма других чувств не дали ему уснуть. Если и присутствовала от спасённой жизни невинного дитя, то она зарылась где-то глубоко под тяжёлым гнетом и абсолютным непониманием происходящего.
Стало светать, но сон так и не одолел уставшего Святозара. Внезапно возникли мысли о Любаве, о которой пришлось уже забыть в свете последних событий. Пока не ушло намерение о женитьбе и не пропала симпатия к Любаве, нужно было совершать первый шаг к новой семейной жизни.
Но нарастающая тревога вновь напомнила о себе. Она не давала покоя и возможности сосредоточиться на своих планах. Она терзала и грызла изнутри. Она окутала его мир пеленой. Случилось нечто выходящее за рамки привычного, нечто неправильное, то чего не должно происходить в обыденной жизни простого крестьянина. Но оно произошло, ворвалось без всякого разрешения. Как теперь обуздать свой страх и принять свой дар? Или проклятие?
Вскоре солнце озарило деревню. Начался новый день. На улице послышались грубоватые голоса помощников феодала, распределяющих работу между крестьянами, и робкие разговоры самих крестьян. А Святозар продолжал лежать на холодной печи и не желал вставать. На пороге возник помощник с хлыстом в руке.
– А ты чего разлегся? – он постарался выдать более строгий тон, но сам едва не съеёился от пристального взгляда хозяина дома.
– Хвораю, сам не видишь? Не тревожь меня!
– Сходи к лекарю, а как полегчает, приступай к работе! – ответил мужчина и спешно покинул дом.
Настал вечер, парень так и пролежал на печи целый день. Солнце уже ушло за горизонт, когда Всеволод зашёл в гости к племяннику.
– Слышал, что ты опять захворал? – начал с порога старик, – Не вовремя! Ты не лежи долго, поправляйся, нам еще к Любаве нужно идти свататься! Да и если до помещика дойдет, что ты часто стал хворать и грубить его помощникам, добром это для тебя не закончится.
Святозар промолчал. Он сидел на деревянной, лавке скрестив на груди могучие руки. Его отрешенный и угрюмый взгляд устремился в окно. А длинные светлые локоны спадали до широких плеч. Белое одеяние облегало мускулистое тело. Оно, конечно же, было ему к лицу, но все же, Святозар больше напоминал могучего воина, нежели простого крестьянина. Ему бы подошли кольчуга и огромный тяжелый меч. Крепкое телосложение и бунтарский дух – Всеволод восхищался нравом племянника, несмотря на набожность и покорность перед господами, вбитую в сознание с самого детства.
– Ну, чего ты молчишь? На тебе лица нет! Что стряслось?
– Дядя, пока венчание откладывается, хорошо? Мне не до этого! – нехотя ответил парень, – Мне некоторое время нужно побыть одному, прости!
Расстроенный Всеволод не стал дальше изводить племянника вопросами и лишь молча покинул избушку.
Сменялись дни, сменялись ночи. Шли обильные дожди, дули яростные ветра, нещадно палило солнце. Жизнь у всех селян, кроме Святозара, продолжалась своим чередом. Его дар никуда не делся, более того, раскрылся сильнее. Как удалось ему позже выяснить, тот мальчишка, что упал с дерева и уже умирал, ничего не забыл. Он обо всем поведал родителям, но те утаили тайну Святозара, пока не захворал другой ребенок, уже у соседей. Молва в крошечном селе разошлась быстро. Люди стали приходить к нему тайком по ночам, приводили детей, избавлялись от тяжа недугов сами.