Польза похоти - стр. 16
– Что мне сказать Виноградову?
– Пусть позвонит Халифману и Кудринскому и скажет им, что в компанию приедет его адвокат. А заодно пусть побеспокоит и нового президента Куропаткина. Теперь старший Виноградов – основной акционер компании. Поэтому все должностные лица «Миллениума» должны как минимум очень внимательно относиться к его словам. Сорок пять процентов акций, оставшихся от его младшего брата, делают его почти совладельцем компании. Если, конечно, ни у кого нет контрольного пакета в пятьдесят один процент.
– Ни у кого нет, – уверенно ответил Вейдеманис. – У Халифмана двадцать. Остальные у разных персон. Главным акционером этой компании был Петр Виноградов.
– А Куропаткин?
– У него только четыре процента. Это не так много. Он обычный чиновник, но не владелец компании.
– Понятно. Тогда до встречи. Пусть Виноградов позвонит и предупредит о нашем приезде. И спроси у Николая Арсениевича, знал ли он о судимостях и тюремном сроке Халифмана. Не забудь. – Он положил телефон и покосился на свой компьютер.
«Какой же молодец Эдгар! – подумал Дронго. – Интересно, знал ли погибший бизнесмен о прежней жизни своего первого вице-президента? В курсе ли Куропаткин и Кудринский?»
Через два часа Эдгар заехал за ним, и они отправились на проспект Сахарова, где находилось здание компании «Миллениум». Девятиэтажная постройка была возведена четыре года назад. Визитеры проехали на стоянку. Пожилой мужчина-охранник поднял шлагбаум. Почасовая плата здесь оказалась весьма высокой. На парковке стояло достаточно много машин. Очевидно, стоянка была еще и самоокупаемой.
Дронго обратил внимание на охранника, записавшего номер их машины и время прибытия. Гости оставили ему ключи автомобиля и прошли к основному зданию. Им пришлось довольно долго ждать, пока были проверены их документы и выписаны пропуска. Здесь были совсем другие охранники – молодые, подтянутые, очевидно, бывшие сотрудники спецназа или внутренних войск.
Вейдеманис весело заметил, что для прохода к человеку, судимому за мошенничество и хищение в особо крупных размерах, их слишком долго проверяют. Но он благоразумно сказал это только самому Дронго.
Наконец-то их пропустили. Они поднялись на девятый этаж, где находились кабинеты руководителей компании.
В приемной Халифмана сидела женщина лет тридцати пяти в строгом темном костюме и белой блузке. Она оторвала взгляд от компьютера, кивнула визитерам и предложила им подождать. Через некоторое время из кабинета Халифмана вышли двое мужчин с папками в руках, и она разрешила гостям пройти туда.
Кабинет был небольшой. Здесь работали, а не пытались произвести впечатление. Скромная мебель, один телефон, полки с книгами и горшки с цветами, стоявшие на двух подоконниках.
Халифман оказался невысоким плотным мужчиной с редкими волосами, зачесанными набок. Мясистое лицо, внимательные глаза, большие очки, крупная родинка на щеке. У него была запоминающаяся внешность. Увидев визитеров, он поднялся и пригласил их к столу, не подходя к гостям и не протягивая им руки.
– Слушаю вас, – не очень приветливо произнес Халифман, глядя на посетителей.
– Мы приехали сюда по поручению господина Виноградова, – проговорил Дронго.
– Это я уже знаю. Николай Арсениевич позвонил мне и предупредил о вашем приезде, – сухо сказал Ян Абрамович. – Вы, кажется, его юридические представители. Что именно вас интересует? Хочу предупредить вас, что согласно российскому законодательству акции будут переданы во владение господина Виноградова только после завершения всех формальностей и признания законным завещания его брата. Если этот документ не будут оспаривать вдова и сын покойного.