Полюса притяжения - стр. 9
– Мне нужен ты.
Обычно в жизни Рагнарина сближение – это управляемый процесс. Шахина же, не имея никаких очевидных навыков, имеет смелость соревноваться с ним. И в какой-то степени ей удается застать его врасплох и спровоцировать секундную вспышку потери контроля.
– Жду твоего хода, султанша. Но первый все же будет моим, – приглушенно и уже без тени улыбки произносит Рагнарин.
Она в тот же миг стесняется, краснея как маков цвет. Теряя слова и возможность как-то по-иному проявлять свои чувства, молча наблюдает за тем, как он берет со стола ее телефон и делает дозвон на свой.
– Готовь сказки, Янка. Посмотрим, кто кого приболтает.
5. 5
Вопреки своей природной смелости, в зоне влюбленности Яна чувствует себя дезориентированной. Ее настроение становится изменчивым и каким-то абсолютно нерегулируемым.
А он все не звонит.
Словно умышленно испытывает ее, подбирая под себя. Сорвется ли? Выдержит? Готова?
Ожидание – беспомощная, неполноценная, вынужденная мера. Шахина концентрируется на учебе, общении с друзьями. По своей открытой эмоциональной натуре она ко всем быстро прикипает, всех сердечно любит, обо всех переживает, всем помогает. Смеется, болтает, рассказывает о некоторых обычаях своего народа, дотошно расспрашивает всех и каждого о российских традициях, формируя свое собственное собирательное мнение о родине матери.
Но мирской баланс уже нарушен.
Звезда пылает. Она готова сорваться. Сгореть в полете.
Вечера и ночи Шахина проводит с сестрой. Они много шутят, смотрят и пересматривают культовые советские фильмы, болтают обо всем на свете. Кроме того, кто по-настоящему занимает ее мысли, к кому ее тянет с незнакомой и невероятной силой.
Разве тут важны правила? Разве нужны особые слова? Разве существуют границы?
Рагнарин звонит через пять дней.
– Хей-хей! Привет, – старается звучать нейтрально, но сама слышит, что голос дрожит.
– Привет, Яна. Чем занимаешься?
– Еду с учебы домой. Уже поднимаюсь из метро.
Надеется, что это сообщение оправдает дребезжание ее голоса.
– Значит, сегодня никаких больше завоеваний? – слышит в его голосе улыбку.
И краснеет.
– Есть предложения?
Втягивая губы, затаивает дыхание в ожидании его реакции. Зачем-то же он ей звонит…
– Есть. Как насчет ужина? Я бы мог забрать тебя в районе семи.
По ее спине ползут мурашки. Она едва не роняет из рук телефон.
– Эмм… Да, можно, – соглашается, радуясь тому, что после вчерашней выставки решила остаться в городе.
– Отлично. Сбрасывай адрес.
– Хорошо. Сейчас.
– До вечера, Яна.
– До вечера.
В половине шестого, со своей обычной пунктуальностью, звонит по мессенджеру отец. Они обмениваются немногочисленными новостями и делятся настроением. У Янки оно приподнятое, что не упускает из виду мама, прицокивая и охая.
– А что у тебя, доченька? Наверное, оценку хорошую за доклад получила? Вот не зря засиживалась допоздна. Я тебе говорила, Бог трудолюбивых вознаграждает.
– Да, мам. Высший бал.
– Ну и славно! Умница наша!
Отец Яны хорошо понимает русский и даже вполне нормально говорит, но не любит, когда дочь и жена при нем общаются на каком-либо другом языке, кроме турецкого. А уж упоминания православного Бога воспринимает как профанацию собственной веры. Шикает и машет руками, словно они куры, влезшие на его огород.
Чтобы охладить отца, девушка тотчас переходит на турецкий, без пауз забивая эфир. Спрашивает рецепт его фирменного пирога и сама же перечисляет ингредиенты, как будто мимоходом уточняя, все ли она правильно помнит. Мехмед добреет, хвалит дочь, подробно расписывает процесс приготовления, и ей удается мирно свернуть беседу.