Полюс Доброты - стр. 67
Мяч! Так вот, что здесь «не так». Вот, что царапало! Он ведь и другие игрушки видел. Прошел мимо самодельных качелей в саду, горки речного песка с воткнутым сбоку совочком… В поселке жили дети. Он сначала не обратил внимания, потому что дома к этому привык. В Цепи качели, песочницы, забытые на улице мячи и куклы никого не удивляли, сколько сам в свое время из завалов игрушек перетаскал, когда у друзей мелюзга подрастала. А здесь-то откуда?.. Тоже порошок изобрели?..
Единственная улица поселка давно опустела, жители попрятались от солнца по домам. Ставни и двери плотно закрыты… Ну, открыть – дело недолгое. Джека не остановил бы и замок, но оказалось, что входные двери, ведущие в подъезд, здесь, как и во Владимире, не запирали. От кого запираться? Все на виду, все друг друга знают. Джек проскользнул в дом – бывает, что люди и внутри квартир не закрываются, двери стоят распахнутыми, чтобы воздух шел, окна-то при солнце не откроешь. Из разговоров местных многое можно узнать… Но в этом доме не повезло, двери оказались закрытыми. В следующем доме тоже. Зато в третьем по счету Джек, едва приоткрыв дверь, замер. Из коридора донесся плач. Плакал ребенок, громко и обиженно.
Женские слезы Джек терпел с трудом, хотя утешать умел – потом это умение, как правило, окупалось с лихвой, было для чего потерпеть. А детские не выносил вовсе. Он и вообще детей… не то, чтобы не любил – опасался. Не знал, что с ними делать.
Когда восемнадцать лет назад из Вязников прилетел слух о том, что Стелла беременна, а через две недели во Владимире появился Рэд – рассказать, что Маринка тоже, Джек аж похолодел. Судорожно принялся перебирать в уме подруг, у кого успел побывать за те три месяца, что Лара колола им со Сталкером порошок. С облегчением сообразил, что только у одной, и то давно – мотыляния туда-сюда между Домом, Бункером и Вязниками отнимали кучу времени, на девок его не оставалось. К той девчонке, с которой было, на всякий случай зашел, осторожно расспросил. Выдохнул – вроде, все в порядке. Отбрехался от предложения остаться и понесся к Герману – узнавать, что делать, чтобы ненароком кого-нибудь не осчастливить.
Герман, глядя на Джека, только головой покачал. Грустно проговорил:
- Вроде, и люди новые поселку нужны - и отец из тебя, как из кузнечика трактор… Только имей в виду – если вдруг что, не отвертишься! Жениться заставлю.
С тех пор в выборе подруг Джек стал куда разборчивее – прикидывал, что будет, если Герман жениться заставит. Впрочем, в изменившихся условиях и девушки стали осмотрительнее - так и проходил все эти годы неженатым и бездетным.
От бункерной Дашки во Владимир сбежал, плющило с ее преданного взгляда. Хорошая ведь девка, и парень ей нужен хороший, верный – не такой, как он. Его от одной мысли о том, что придется всю жизнь при одной бабе сидеть, таращило - а Дашке это разве объяснишь? Она ж думает, что если сама выбрала одного и навсегда, то все такие. Джек и смотался-то из Дома, чтобы с глаз ее долой - глядишь, кого другого присмотрит… Не присмотрела. Его, впрочем, тоже ни разу не попрекнула, только в улыбке расцветала, когда приезжал – что твоя майская роза, даже красивой становилась. Другой схватил бы в охапку и всю жизнь пылинки сдувал, а ему эти улыбки были - словно ржавый нож по сердцу. Ну что вот делать, если не нужны ему бабы дольше, чем на день?! Ни Дашка, ни другая какая? Один живет – сам себе хозяин. А прицепом обзаведется – тут уж не побегаешь, особенно, если дети пойдут… Вот от этой мысли Джек прямо вздрагивал. С детишками друзей с удовольствием возился, чем старше становились Серый и Мрак, тем забавнее было. А своих представлял – за голову хватался.