Полюби мою душу - стр. 22

— Не знаю, может, Алина меня накрутила, но всё это очень странно. — Повернулась к парню лицом. — Телефон Милены валялся на полу, а экран горел. Я его не успела поднять, кажется, его просто отпихнули ногой, чтобы больше не заметили. Урок закончился, а Мила не появилась. Не кажется тебе странным это? Ещё и ткань на батарее.

Я говорила сбивчиво и путано, но Царицын всё понял.

— Настя, ты надумываешь себя, — Даниил покачал головой и улыбнулся. — Кто угодно мог зацепиться. Белая ткань… половина школы будет ходить в белых футболках на физкультуру. Тёна, вон там, — пальцем указал наверх в угол, — стоит камера. Ещё одна там, — в другой угол. — Поднимемся в вестибюль, там повсюду камеры. Ты думаешь, что Милену кто-то мог похитить?

— А что мне ещё думать? — буркнула я, не желая признавать его правоту. — Меня в кладовку, чтобы ничего не заметила.

— Куда бы её дели? Она бы кричала, все бы услышали. Допустим, её ударили или усыпили, как в фильмах. Как, по-твоему, её бы пронесли мимо охраны? Два охранника сидят прямо в вестибюле.

Я только пожала плечами, понимая, что Даниил прав.

— Пойдём. Не выдумывай глупостей. Ушла она куда-то, вернётся.

— Сам дурак, — буркнула недовольно, поджав губы и нахмурив брови.

Даниил шагнул ко мне, руку положил на талию поверх пуховика и, склонив низко голову, прошептал на ухо:

— Для тебя я буду кем угодно.

Постаралась сделать вид, что я никак не отреагировала на его близость. Что вовсе не у меня мурашки побежали по коже, а все крохотные волоски на теле встали дыбом.

Я хотела отстраниться, отвернуться и продолжить подъём по ступенькам, но Даня не позволил. Он обеими руками обхватил талию, сжал и, буквально, впечатал в себя. Я ахнула от неожиданности. Распахнула глаза. Вся моя напускная невозмутимость улетучилась.

Дыхание мигом стало прерывистым, щёки покраснели. Мурашки будто забег устроили, бросаясь врассыпную по коже. Я смотрела в карие глаза. Самые красивые, невероятные глаза, которые когда-либо видела. Будто застывшая смола с золотистыми крапинками. И в этой смоле я вязла, точно мушка. И чем сильнее пыталась сопротивляться, тем глубже погружалась. Тонула. Вязла.

Царицын стал дышать чаще и более прерывисто. Смотрел мне в глаза, склоняясь всё ближе к лицу. Медленно, будто к дикому зверьку приближался. Проверяя мою реакцию на близость. А я, казалось, в капкан попала и двинуться не могла. Обмерла. И не моргала.

Кончик носа Даниила коснулся щеки, а горячее дыхание обожгло кожу. Парень потёрся о кожу, изуродованную шрамом. Это было… нежно. Настолько нежно и трепетно, что в горле ком слёз встал. Ладошки безвольно заскользили по его куртке вниз. Сил на то, чтобы оттолкнуть Царицына от себя не осталось. Я зажмурилась от пожирающих эмоций, когда Даниил приоткрытым ртом прижался к шраму. Мой всхлип эхом отозвался в ушах. Я не слышала ничего, будто на высоте находилось и уши заложило. Только стук собственного сердца и неровное, сбивчивое дыхание.

Парень поцеловал щёку несколько раз. Неторопливо. Задерживая губы на коже. В каждом движении скользила нежность, какая-то надтреснутая ласка.

С ресниц сорвались слёзы. Покатились по коже. Чтобы горячие влажные губы их тут же собрали. Опустила ресницы и зажмурилась, чтобы глаза резать перестало. Царицын поцеловал сомкнутые веки, а потом резко холодно стало.