Полюби меня снова - стр. 14

— Столько лет прошло, а меня до сих пор колбасит от тебя, — усмехнулся Платон, крепко стиснув меня в объятиях.

Я не сразу осознала, что мы делали и где. Платон заметил, как я смутилась, и оборвал контакт между нами. Он резко изменился в лице. Физиономию перекосило от злости. И неожиданно для меня Никольский перешёл на крик:

— Ты уехала! Даже не попрощалась! Ты бросила меня там одного! Я три дня ждал тебя, Мара! Три долгих дня!

А у меня не нашлось слов, чтобы оправдаться. Тогда решала не я.

— Меня увезли. Мы уехали в спешке. Помнишь тот вечер, когда ты не пришёл? — Платон от моих слов нахмурил брови. — В тот вечер я ждала тебя. Хотела попрощаться или взять хотя бы какой-нибудь контакт для связи. Но ты не пришёл…

— Мой отец. Это всё он, — прошептал Никольский.

Мне словно пощёчину дали. Я в ужасе посмотрела на него.

— Я даже записку не смогла написать. Вернулась домой, чтобы оставить хоть какую-то весточку, но Паша засунул меня в машину, и мы уехали. А потом я начала лечение…

— Лечение? — выпучив глаза посмотрел на меня Платон. — Снова?

— Мне никто не верил, что некий Тоха помог мне выйти из депрессии. Ведь никакого Тохи или Антона не проживало там. Мама с бабушкой скептически смотрели на меня. Они думали, что я придумала тебя. Психолог сказал, что ты лишь образ. Вот и всё, — пожала плечами под конец.

Платон неожиданно снова сорвался на крик смешанный с рычанием:

— Но я здесь! Я настоящий! Я должен был прийти в тот день, Мара. Прости!

5. Глава 4. Мара

Тринадцать лет назад…

Прокравшись под покровом ночи в свою комнату, скинула рюкзак и отправилась сразу в душ. От меня пахло землёй и травой, в которой мы долгое время лежали с тем странным парнем, который умудрился влезть в мою жизнь так неожиданно. Очень надеялась, что не разбудила Пашу, который всегда спал как убитый.

Но не сегодня.

Когда я повернула вентили крана, замерла из-за громкого покашливания. Обернувшись, заметила сразу недовольную физиономию Паши, его каштановые всклокоченные волосы. А помятое со следами от подушки треугольное лицо открыто заявляло, что я всё-таки разбудила его.

— Где ты была?! Мать мне шею свернёт, если с тобой что-то случится! — завопил старший брат, стоя в дверях.

— Я жива, здорова. Всё нормально, Паш, — опустив голову, начала теребить край футболки, которая замаралась травой.

После моих слов лицо старшего — с разницей в пять лет — брата перекосило от злости.

— Время первый час ночи! Что с твоим телефоном?! Где ты вообще была?! — не унимался разъярённый Паша.

— Гуляла.

— С кем?

— С другом, — посмотрела исподлобья на Пашу, который после моих слов вскинул брови от неожиданности.

Хотя того парня нельзя назвать моим другом, но лучше так, чем рассказывать всю историю. Если он узнает хоть малейшую деталь, то прикуёт к кровати.

— С другом? — не своим голосом выпалил брат.

— Да. Он классный. Показал мне поле со сверчками. Я по дороге врезалась моськой в паутину, чуть не умерла от страха. Представляешь? — сама не заметила, как на губах появилась улыбка.

Паша смотрел на меня, как на привидение. Видимо его смутила моя улыбка. За последние два месяца я ни разу не улыбнулась. Вечно ходила хмурая и разбитая. А после таблеток и вовсе хочется лишь спать. Эффективное действие пилюль — хочешь спать, не хочешь вешаться. Шикардос.