Полынь - стр. 8

– Ой! Простите!

Она моргнула.

Перед ней стоял мальчишка – вихрастый, с горящими глазами, полными испуга. Его щёки испачканы чем-то липким, а в руках он сжимал недоеденный сладкий пирог. Ветер играл его тёмными кудрями, одежда была чуть велика, словно доставшаяся от старшего брата.

Дарина удивлённо посмотрела на него. И вдруг – улыбнулась.

Не с насмешкой, а искренне, мягко, словно человек, которому давно не приходилось улыбаться просто так.

Мальчишка замер, поражённый, а затем его лицо медленно озарилось ответной улыбкой.

– Ну и шустрый ты, – сказала она, стряхивая пыль с одежды.

– Он таким был с рождения, – раздался новый голос.

Глубокий, тёплый.

Дарина подняла голову – и мир вокруг будто замедлился.

Перед ней стоял мужчина. Высокий, с тёмными волосами, в которых солнечный свет прятал отблески меди. Его глаза… глубокие, цвета леса перед грозой. Спокойные, внимательные, но с лёгким оттенком развлечения.

Мирослав.

Она почувствовала, как её собственное дыхание сбивается, хотя причины для этого не было. Она должна была что-то сказать, что-то лёгкое, острое, поддразнивающее – но её губы словно забыли, как это делается.

– Ты цела? – спросил он.

Простой вопрос. Простая забота. Но в этих словах было что-то, от чего в её груди дрогнуло что-то забытое.

Вокруг базар продолжал жить своей жизнью – раздавались голоса торговцев, люди смеялись, кто-то спорил о цене. Но Дарина слышала только ровное, спокойное дыхание мужчины перед ней.

– Цела, – прошептала она.

– Тогда отлично. – он повернулся к мальчишке, и в его голосе появилась едва заметная мягкость. – Идём, Святозар.

~*~

Вода вокруг была тёмной, густой, словно разлитые по небу чернила, медленно растекавшиеся в глубине. Дарина скользила между водорослями, её движения были плавными, почти невесомыми, но внутри всё сжималось, а сердце билось слишком быстро.

Она чувствовала это. Чужой взгляд, чьё-то присутствие, дрожащее в воде незримыми волнами.

Ракушка покоилась в самой глубокой расщелине морского дна, в безмолвном царстве, куда даже свет не смел заглянуть. Перламутр её поблёскивал слабым, почти живым сиянием, словно собирал в себя отблески луны, которой здесь никогда не было.

Дарина протянула руку, её пальцы коснулись гладкой, чуть холодной поверхности.

И тогда вода содрогнулась.

Волна силы хлестнула в стороны, словно невидимый хищник встрепенулся в глубинах.

– Почему ты не с сёстрами?

Голос разнёсся в воде, отразился эхом, звонким и холодным, как касание морского ветра перед бурей.

Дарина застыла.

Из темноты появилась Василиса. Её волосы струились вокруг, спутанные с водорослями, а глаза светились тревожным, пристальным блеском. Сегодня сёстры должны были плыть к дальним берегам, повиноваться древнему зову. Но Дарина не могла.

Не хотела.

Есения ждала её в новолуние.

Она думала, что сможет ускользнуть, что море укроет её, как делало всегда. Она ошиблась.

– Я… – слова застряли у неё в горле.

– Поплывём вместе, – голос Василисы был мягким, но в нём не было выбора.

Дарина почувствовала, как внутри неё что-то обрывается.

– Да, конечно, – прошептала она, опуская глаза.

Она знала: её не отпустят.

 Дни прошли в темноте.

Они заперли её в каменных глубинах, в зыбком пространстве между морем и ночью.

– Ты забыла, кто ты, – шептали сёстры, их силуэты кружились вокруг, их глаза сияли, как светящиеся медузы. – Ты принадлежишь нам.