Полусвет - стр. 10

- Я думал, что ты поможешь с расследованием, - едкий голос Вагнера заставил вздрогнуть, - кому, как не тебе понимать поведение людей.
Кажется я сжала руку Леопольда с такой силой, что на его коже точно останутся синяки. Но он словно и не заметил, продолжая легко придерживать меня. Ладно, хорошо, кажется ужинать сегодня мы все же будем вместе. Да и если честно, почему нет в конце концов. Мне спокойно рядом с ним даже в присутствии одного из древних вампиров, убившего моих родителей и саму меня чуть не скормившего монстру.
Облизнув губы, я осторожно разжала пальцы и, выпутавшись из объятий Леопольда, медленно ступила вперед. Удерживаясь за стену, я подошла к Вагнеру так близко, насколько мог позволить мой бьющийся от паники мозг. Остановившись на расстоянии вытянутой руки под звуки простреливающий разум боли я медленно опустилась на корточки, заставляя себя смотреть Вагнеру в глаза.
- Всемилостивый Государь, за то, что я сейчас скажу, меня полагается наказать, - шепчу я так тихо, чтобы даже ему приходилось прислушиваться, чтобы услышать.
Вагнер не моргая посмотрел мне в глаза, а мне захотелось встать и убежать подальше, на свою белую заснеженную поляну, где со стремительной скоростью вдруг разрастались кровавые реки.
- Но я скажу. Тот человек, что делает это, очищает мир от дерьма. Несмотря на то, что он меня подставил, он всегда может рассчитывать на мою помощь и поддержку. И пусть меня десять раз сожгут на солнце, но если он придет и попросит моей крови - я отдам всю до последней капли, чтобы стереть таких тварей, как ты, с лица земли. Я жалею только об одном. Что этот человек не я, Вагнер, - усмешка расползается по его лицу, а меня передергивает, - потому что моих сил и смелости на это просто не хватило. Поэтому, Всемилостивый Государь, - придерживаясь за стенку, я вновь поднялась на ноги и отвесила Вагнеру поклон, - мой ответ - нет, я не помогу с расследованием. У вас достаточно более опытных специалистов. Всего вам доброго.
 

5. 4

Расправив на столе зачем-то валяющуюся у меня в вещах новую скатерть, я обреченно вздохнула. Ладно, даже старый подарок, видимо презентованный мне кем-то из немногочисленных жителей нашей деревни, нашел свое место в конце концов. Может и я найду. В почему-то я ее отрыла, хотя ни на одно из  своих дней рождения не доставала. Стараюсь зачем-то, пытаюсь тоже произвести впечатление.
На кого? На человека, что вытирал с пола мою блевотину? К кровати ремнями привязывал, пока я металась в своем бреде? Хотя ошибаюсь. Скорее всего это все делали санитары. Да и я вроде как не навязывалась.
Очень романтично. Отношения, где у одного из двоих всегда за пазухой припрятан шприц с транквилизатором. Стеклянный подсвечник, что я не торопясь натирала полотенцем, вызывал такую тоску, что выть хотелось. Неужели я, как все? Без дела просто скатилась до страхов остаться никуда не пристроенной, одной? Поэтому я согласилась на этот чертов ужин и позвала его к себе?
Пристроив подсвечник на столе, я вновь поправила и без того гладкую скатерть. Ну вот же, опять. Мне тоскливо, скучно, но я с каким-то остервенением пытаюсь сделать все идеально. Я нервничаю, даже потряхивает.
Потому что никому не нужна калека, что на приличную работу устроиться не может и из блюд умеет только макароны варить. И овсянку, что последние пару лет несмотря на все привычки просто не лезет в глотку.