Полуостров трех морей - стр. 10

– И смени замки – резонно предложила Маруся, когда я закрывала дверь.

Мы вышли на улицу и распрощались. День катился к полудню, солнце стояло в зените, безжалостно палило, было душно. Я села в машину и включила кондиционер на полную мощность. А оказалось, что он не справляется. Надо бы Петровичу сказать, чтоб залил фреон, а то издевательство над собой и пассажирами скажется на его репутации.

Я поехала в автопарк. Хотелось поменять его машину на свою. Интересно, что с ней было, почему она не завелась. Увлеченная своими житейскими мыслями, я не обращала внимание, что творится вокруг. А надо было.

Возле таксопарка стояла карета скорой помощи. Я забеспокоилась. Интуиция подсказывала, что с Петровичем беда. Ну не зря же он вчера жаловался на самочувствие. Он – человек старой закалки, такие не бегают по больницам, ненавидят холодные пропитанные лекарствами и хлоркой коридоры, опасаются очередей из бабушек и младенцев, они даже скептично относятся к врачам. И работу превозносят превыше всего, даже недомогания. Именно со словами «Полежу, и всё пройдет» идут работать. Поэтому я не удивлюсь, если ему пришлось вызвать скорую помощь. Ведь с повышенным давлением не шутят, особенно в сорокоградусную жару.

Я забежала в ангар и увиденное подтвердило мои опасения.

Петровича грузили на носилки.

Я устроила допрос нашему медбрату, который, как оказалось, пришел в ангар отругать Петровича за то, что он не явился на медосмотр, а заодно и устроить ему этот самый медосмотр на месте.

– Он без сознания – упавшим голосом сказал Гриша.

– Что случилось? Ты можешь объяснить?

Григорий задумчиво поправил фонендоскоп на шее и развел руками.

– Полицию я уже вызвал.

– А зачем полиция? – изумилась я.

– Ну, Лиза… – протянул он и посмотрел на меня как на маленького ребенка. – По голове ему дали.

Наверное в экстремальных ситуациях у меня отключается мозг, и ему нужен ключ зажигания. Григорий таким воспользовался. Запустил мое мышление. До меня стало доходить, что забинтованная голова – последствие удара, а не повышенного давления.

– Кто?

– Вот полиция пусть и разбирается.

– Так у нас же камеры – провозгласила я, как Архимед прокричал «Эврика».

Но Григорий мой пыл потушил:

– Они давно не работают.

И отвернулся. Уставился в пустую стену ангара. Его смущение было мне понятно – администрация всегда пугала сотрудников фразой: «Мы видим, чем вы занимаетесь! Не халтурьте!». У нас кстати и в мыслях не было халтурить. Пришли на работу – цель заработать деньги – проверили машину и вышли на рейс. Где логика, если мы начнем халтурить? Кому это выгодно? Точно не нам. Но устрашающая фраза делала своё грязное дело, я постоянно чувствовала на себе зоркий глаз администрации. А оказывается, это было самовнушение, а видеоглаз под потолком – слепой.

Камера – пустышка. Сегодня это очень не вовремя.

Я сидела в уголке на любимом пуфике Петровича и наблюдала за снующими туда-сюда сотрудниками органов. Меня не опрашивали, только спросили где я была в районе двадцати четырех часов. Я честно сказала, что на кухне подруги Маруси и, по просьбе следователя, продиктовала её телефон.

Значит в полночь кто-то пробрался в таксопарк и стукнул по голове Петровича. А что же он здесь делал ночью? Остается загадкой.

Загадки я не любила и считала, что работа полиции их разгадывать. Я надеялась, что Петрович скоро придет в себя и все расскажет.