Полуденный демон - стр. 15

По вечерам здесь нередко устраивались корпоративные гулянья. Кравцова работала сутки через двое. Раньше это давалось ей легко, но с возрастом она начала сильно уставать. Да и комплекция оставляла желать лучшего. Тучность не только не красит женщину, но еще и мешает двигаться. У поварихи появилась одышка, ноги болели, в пояснице стреляло. Она с трудом выдерживала смену.

Кровь никак не хотела останавливаться. Посудомойка выбросила в мусорную корзину промокшую вату и достала новый клочок.

– Больно? – подняла она глаза на Кравцову.

– Нет…

– Ножи слишком острые.

– Смотреть надо, – вздохнула повариха. – А тут делаешь одно, думаешь о другом… Так и палец себе отхватить недолго.

Наконец они справились с кровотечением, заклеили ранку пластырем, и Кравцова вернулась к своему разделочному столу. Только взялась за мясо, как ее окликнули.

– Антонида Витальевна! – крикнул с порога администратор. – К вам пришли!

– Кто?

Молодой человек быстрыми шагами пересек кухню, приблизился к ней и шепнул:

– Товарищ из органов…

– Господи!

– Идите, он ждет…

– А как же это? – она показала ножом на куски подготовленной к нарезке свинины.

– Вера пока все сделает. Я разберусь… вы идите, идите.

Кравцова нехотя вытерла руки о бумажное полотенце и зашагала к выходу.

В зале было почти пусто. За двумя столиками сидела мужская компания, а за третьим… Повариха сразу узнала оперативника, который уже беседовал с ней.

Тот вежливо поздоровался и пригласил ее присесть. Перед ним на клетчатой скатерти стояла чашка с чаем и недоеденные блинчики.

– Извините, голодный с утра…

– Ничего, кушайте, – понимающе кивнула Кравцова.

Она заметно волновалась, не знала, куда деть руки, но потом положила их на стол. Оперативник покосился на ее заклеенный пластырем палец и спросил:

– Порезались?

– Да… – смутилась она и убрала руки, сунула их в карманы халата.

Кравцова выглядела старше своих сорока восьми лет. Лицо в ранних морщинах, волосы с закрашенной сединой, нездоровая полнота. От былой привлекательности остались только синие глаза.

Оперативник торопливо прожевал блинчик и еще раз извинился. Это, по его мнению, располагало к нему людей, и те теряли бдительность. В чем-то он подсознательно подражал сыщику Коломбо из одноименного детективного сериала: старался казаться недалеким и бестолковым.

– У меня к вам всего пара вопросов, – изображая неловкость, промямлил он. – Простите, что отрываю вас от работы…

– Ничего, – вздохнула Кравцова.

– Вы кого-нибудь подозреваете в убийстве зятя?

Она с удивлением уставилась на него, как будто впервые увидела.

– Я уже говорила вашему следователю, что была мало знакома с Ветлугиным. Мы почти не общались. Как я могу кого-то подозревать?

Ни разу за все время следствия она не назвала зятя по имени. Только Ветлугин. По-видимому, они друг друга недолюбливали.

– Вас не очень-то огорчила его смерть.

– Не очень, – честно призналась она, разглядывая прибор для специй, состоящий из керамической солонки, перечницы и горчичницы.

Оперативник ждал продолжения, но Кравцова ограничилась этой лаконичной репликой.

– Почему?

– С какой стати мне его оплакивать? Мы, по сути, оставались чужими людьми. У него своя жизнь, у меня – своя. Не я за него замуж выходила, а моя дочь.

– Ваша дочь любила мужа?

– Об этом лучше спросить у нее.