Полуденный бес - стр. 49
– Значит, убийство было ритуальным? – механически спросил Половинкин, думая о чем-то своем.
– Для чего это было нужно Вирскому, я не знаю, – ответил Лев Сергеевич. – Но он поехал в имение князя, заранее рассчитывая… пролить кровь невинной жертве.
– ???
– Это что-то жреческое или сатанинское, – равнодушно объяснил Барский. – Не считаю, что над этим нужно всерьез задумываться. Задумаешься и, чего доброго, сам с ума сойдешь. Вот Курослепов поступил правильно. Он знал, что у князя хранятся сатанинские книги его старшего брата. Знал, что Чернолусский-младший эти книги почему-то не продал. Видимо, решил Курослепов, князь помешался, то ли от водки, то ли от «Вавилонов», и пошел по стопам старшего брата. То есть его заинтересовала магия крови. Но убивать себя, как сделал старший брат, Сергей Львович не стал. Он был слишком эгоистичен и жизнелюбив. Вот он и зарезал Ольгу, чтобы попрактиковаться в черной магии, решил Курослепов. Но сделал это глупо, бездарно, с помощью преданного слуги, который раскололся при первом удобном случае. Курослепов знал, что мамаша дворецкого сошла с ума от общения со старшим братом Чернолусским. То же самое случилось и с ее сыном, подумал следователь.
– Почему же он не подумал на Вирского?
– Как знать, может быть, и подумал. Но Вирского след простыл, а князь во всем сознается. У Курослепова, действительно влюбленного в Ольгу, не было оснований очень уж любить князя. Зачем усложнять? – решил он. Но после смерти Сергея Львовича в нем, возможно, заговорила совесть. Он добровольно ушел в отставку, осчастливил вдову с ребенком и стал пописывать в журналы статейки. Как там? «О травлении человека собакой», ха-ха!
Джон молчал, погруженный в какие-то свои мысли.
– Эй, приятель! – Барский помахал ладонью перед его лицом. – Не принимайте так близко к сердцу! Ольги Павловны не вернешь. Даже косточки ее уже истлели. Живите настоящим, приятель!
– Налейте мне водки, – попросил Джон.
Мисс Маргарет Шарп, бригадир стюардов и стюардесс рейса Нью-Йорк – Москва, без стука вошла в кабину пилотов.
– Что случилось, Марго? – спросил командир.
– В хвостовой части, сэр, двое каких-то русских достали огромную бутылку водки и опорожнили ее наполовину.
– Они скандалят? Сделайте им замечание.
– Я уже сделала, сэр. Они предложили мне выпить с ними, сэр. В это невозможно поверить, но это так!
Командир поморщился.
– Что я должен делать, Марго?
– Уверена, вы знаете, сэр.
Мисс Шарп сердито покинула кабину.
– Черт! – взорвался командир. – Эта старая дева не успокоится, пока я не сообщу в Шереметьево о пьяных русских! Черт! Над нашим рейсом смеется вся шереметьевская милиция! Но русские сейчас объявили сухой закон, и на мое сообщение будут вынуждены отреагировать. Русские всегда много пили. Так они решают свои проблемы. Почему я должен мешать русским решать свои проблемы?
– Вы можете не сообщать в Шереметьево, сэр, – напомнил второй пилот.
– Шутишь? Тогда мисс Шарп сама сообщит обо мне куда следует. Ее боится весь совет директоров компании. Нет, я не хочу себе лишних неприятностей.
До прилета в Москву оставалось три часа. Половинкин пребывал в том состоянии опьянения, когда непривычный к алкоголю молодой организм еще не разобрался, как ему отвечать на сильнейшее отравление. Все пассажиры казались Джону невыразимо прекрасными, а тесные стены самолета раздвинулись до размера Вселенной. Барский выглядел трезвым, но на вопросы отвечал медленно, долго задумываясь над их смыслом.